Пасынок империи (Записки Артура Вальдо-Бронте)

Точильникова Наталья Львовна

— Не помню, — усмехнулся я.

— Не бери в голову, вспомнишь. И их еще некоторые профессиональные моменты интересуют. Развлечение, по крайней мере, до обеда. Бывает, что кормят обедом, а потом еще часа четыре. Так что ты на завтра ничего не планируй. Если даже рано закончат, все равно будешь лежать пластом. Сам минипланом не управляй, ставь на автопилот или вызывай такси. Так. Как это происходит. Тебе вводят в вену иглу. Это антенна, твой отец совершенно правильно сказал. Кольцо связи снимаешь. Сеть вырубится. Не паникуй.

Это ненадолго. Психолог запускает биопрограммер, и ты начинаешь отвечать. Процесс контролировать не будешь. Ощущение прямо скажем не фонтан, зубы лечить несколько приятнее, но ничего, потерпишь. Завтра ты уже никуда больше не попадешь, а послезавтра дуй ко мне. Расскажешь, как все прошло, а у меня, может, и по Кривину будет что-то новенькое.

У выхода из больницы меня обступили журналисты. В общем-то, они приставали ко мне еще у суда, но я отказался от комментариев. Ну, до больницы проследили.

— Мсье Вальдо, вы собираетесь завтра ехать в Центр?

— Вне всякого сомнения.

— Но господин Кривин не явился в Центр…

— Ну и что? Я же не господин Кривин.

— Многие считают вас правым…

— Люди, которых я уважаю, убеждают меня, что это не совсем так.

— Генпрокурор?

— В том числе.

— Император?

— Да.

— Вы не собираетесь просить его об отмене приговора?

От этого вопроса я даже остановился.

— У него есть такое право, — уточнил журналист. — Вето на приговор. А вы — член семьи.

— Да, у меня язык не повернется просить его об этом!

— Почему?

— Потому что, если для него нет никаких преференций, для меня их тем более быть не должно.

— Вам страшно?

— Да, но это не значит, что я не доеду.

Вечером меня вызвали по кольцу связи.

— Артур Вальдо-Бронте? Это Старицын Олег Яковлевич, я ваш психолог.

Голос звучал как-то совсем не угрожающе.

— Да, — сказал я.

— Приходите к нам завтра к одиннадцати. Постарайтесь хорошо выспаться. Четвертый этаж, кабинет двадцать. Не опаздывайте, пожалуйста.

И он скинул мне адрес, который у меня уже был.

— Сколько это займет времени? — спросил я.

— Посмотрим. Скорее всего, до вечера.

— Хорошо, я буду.

И все было так буднично, вежливо и спокойно, словно меня действительно вызывали к врачу.

Так что я устыдился всей возни с апелляцией, которую затеял по этому поводу.

Я связался с Нагорным.

— Старицын, какой-то, — сказал я.

— Не какой-то, а Олег Яковлевич, — наставительно ответил генпрокурор. — Мы с ним на одном курсе учились. У него семь книг по психокоррекции, между прочим. Хочешь, скину?

И тут мне стало откровенно страшно.

— Да, — вяло сказал я. — Скидывайте, Александр Анатольевич. Только я все равно не успею

прочитать.

— Сегодня не успеешь, потом прочитаешь. Лови!

Я читал до половины двенадцатого, пока не вернулся император. Потом взрослая часть семьи пила чай на балконе. Было уже совсем тепло, даже в это время. Пахло жасмином и первыми розами.

— Артур, тебе завтра рано вставать, — сказал император.

— Не очень, — сказал я. — К одиннадцати.

— Тебе надо выспаться, — повторил он.

— Мне мой психолог тоже самое говорил.

— Правильно говорил. Потому что тебе может плохо стать под биопрограммером. Давление может упасть.

Кто психолог он не уточнил, но я уверен, что знал.

Про недосып и давление я тоже уже знал. Из книги Старицына.

— Старицын пишет, что это штатная ситуация, — заметил я.

— Ты конечно молодец, что его читаешь, — сказал Хазаровский. — Но сейчас закрой этот файл, если он у тебя еще открыт, и иди спать.

Перевел взгляд на дочь:

— И Марина сейчас пойдет спать.

И поднялся с места.

— Государь, — сказал я. — Можно попросить у вас пять минут?

— Да, конечно.

Он махнул рукой женской части семьи и сел напротив меня. Мы остались одни.

— Леонид Аркадьевич, мне тут журналисты сказали, что у вас есть право вето на судебные решения…

— Есть. И что? — спросил он совершенно ледяным тоном.

Пяти минут не понадобилось, хватило одной.

— Это все, о чем ты хотел у меня спросить? — уточнил он.

Я кивнул.

— Тогда пошли, — сказал он. — И спать, Артур!

^1Пар — это количество ударов, которое гольфист должен совершить на одной лунке или на всем поле при удачной игре.

Психологический опрос

Заснуть я не мог. Мысль постучаться в комнату к Марине, разумеется, пришла мне в голову, я даже надеялся на успех, но тот факт, что завтра это все станет известно совершенно чужому человеку и ничего сделать с этим я не смогу, остановил меня.

И я снова углубился в чтение опуса Старицына. Никогда не думал, что буду запоем читать книгу с таким названием: «Особенности психокоррекции в Открытом Психологическом Центре».

Заснул я около семи утра.

В девять меня разбудило кольцо связи.

Без пятнадцати одиннадцать я подходил к Открытому Психологическому Центру. Здание казалось не страшным и действительно напоминало больницу. Но вход был через пункт охраны. Возле стеклянных дверей висела табличка: «Кириопольский Открытый Психологический Центр. Диагностическое отделение».

У входа меня подкараулили журналисты. С десяток видео и фотокамер приготовились фиксировать каждое слово и записывать каждый шаг.