Пасынок империи (Записки Артура Вальдо-Бронте)
Шрифт:
Я даже не знал, что у Нагорного был телохранитель, не замечал как-то.
— А стреляли откуда?
— Говорят с гравиплана. С расстояния в километр, где-то. СБК разбирается.
— В Александра Анатольевича целились?
— Ну, естественно.
На следующий день доктор Лошарь навестил меня в куда лучшем настроении.
Да и мне было лучше. Я уже сидел на кровати и не выл от боли при каждом резком движении. Только изредка с опаской посматривал в заоконную лазурь
— Вам не скучно здесь одному? — спросил Игорь Николаевич.
— Вообще, скучно, — признался я. — Даже Сеть не спасает.
— Не хотите в другую палату переехать? К Александру Анатольевичу?
— К Нагорному? Ему лучше?
— Настолько лучше, что ему уже понадобился собеседник.
— Хочу переехать! Конечно, хочу!
Палата Нагорного располагалась с противоположной стороны коридора, и окна ее выходили во внутренний двор, что честно говоря, меня порадовало. Вместо чреватой гравипланами голубизны только окна противоположного корпуса.
Меня перевезли прямо на больничной кровати.
— Привет с того света, — встретил меня Нагорный. — И подмигнул.
Выглядел он, прямо скажем, хреново: впалые щеки и землистый цвет лица.
Я даже не нашелся, что ответить, и отчаянно пытался придумать что-нибудь остроумное.
— Не мучайся, — сказал он. — Я знаю, что выгляжу, как покойник. Ничего, что я на «ты»?
— Абсолютно нормально. И как там, на том свете? — наконец, выдавил я.
— Да, сносно, в общем. По крайней мере, спокойнее, чем здесь. Да, чуть не забыл, ангелы просили тебя больше не грешить.
— Хорошо, — сказал я.
Он рассмеялся, закашлялся, подавил стон. В палату влетел врач, посмотрел на меня как на главного подручного Малюты Скуратова. Шепнул: «У него легкие выжжены».
— Ты уж меня пока не смеши до такой степени, Артур, — сказал Нагорный. — По крайней мере, пока моды пытаются залатать мои легкие и соорудить заплатку на сердце. У меня ведь куска сердца тоже не хватает, да, Игорь Николаевич? — обратился он к врачу.
— Да, — кивнул тот, — повреждена сердечная мышца. — Хорошо, что по касательной прошло.
— Угу! Всевышний, — он показал на потолок с видом Иоанна Крестителя, с той лишь разницей, что при этом лежал пластом, — господь, видимо, тоже ворья не любит, так что решил выкинуть меня обратно в сей грешный мир.
— Я очень рад, — сказал я.
— Честно говоря, я тоже. Господин Лошарь, покажите Артуру мою спасительницу. Она жутковато выглядит, но кто же ее упрекнет за это после всего. Право, и другой не надо.
Игорь Николаевич нагнулся и извлек из тумбочки матерчатый пакетик. Открыл, над блюдцем на прикроватном столике, и по белому больничному фарфору зазвенели и засверкали мелкие бриллианты и кусочки оплавленного золота.
— Вот
Врач ушел, мы остались одни с Александром Анатольевичем.
— Ты прессу смотрел? — спросил он. — Там сегодня джихад на тему, кто нас с тобой заказал.
— Вас, — сказал я.
— Ну, да, наверное. Тех, кто мог меня заказать, можно вывешивать в Сети длинными списками. Знаешь, в древнем Китае книги писали на шелке? Сворачивали в свитки, складывали в ящички, грузили на телеги. И вот представь себе океанский корабль груженый исключительно такими телегами. И в свитках одни фамилии.
— Вы считаете, что те, кто прошел через Психологические центры, на это способны?
— Да вряд ли конечно. Скорее это те, в направлении кого я рыл, но не дорылся. Превентивная мера. Артур, ты, кстати, апелляцию собираешься подавать?
— Я еще не решил. Что вы об этом думаете?
— Все, что я об этом думаю, я тебе уже сказал до того, как нас подпалили импульсным деструктором. От пребывания на том свете мое мнение не изменилось.
Я задумался, но ответить не успел. В комнату вошел врач.
— Александр Анатольевич, — сказал он, — к вам император.
Хазаровский вошел сразу за ним, знаком приказал всем лежать и не дергаться. Игорь Николаевич пододвинул ему стул.
Леонид Аркадьевич кивнул мне:
— Здравствуй, Артур.
И подсел к Нагорному:
— Саша, как ты себя чувствуешь?
— Ну-у, — протянул он, — чтобы не лгать императору…
— Вопрос чисто практический. У меня к тебе серьезный разговор, ты в состоянии сейчас обсуждать что-то серьезное?
— Вполне… если будет не очень холодно.
— Не очень, — улыбнулся Хазаровский.
— Мне выйти? — встрял я.
Император окинул меня оценивающим взглядом и махнул рукой.
— Да, нет, оставайся, Артур, ты все равно обременен лишними знаниями.
Они говорили довольно тихо, но не настолько, чтобы я мог отключить восприятие.
— Саша, я вчера жестко поговорил с директором СБК, — сказал император. — И знаешь, что они мне сказали? Оказывается, ты им не предоставлял информацию о том, с чем работаешь, в результате они не могли предположить, откуда в тебя выстрелят.
— Оправдываются, — тихо сказал Нагорный.
— Конечно, оправдываются. Если они запросили у тебя информацию, и ты им не дал, должны были в ту же секунду поставить меня в известность. Саш, запрашивали?
— Да.
— Ты им дал материалы?
— Нет.
— А что я тебе приказывал?
— Да не люблю я этих гадов с ледяными глазами.
— Ты что девушка на святках: люблю не люблю?
— Да они все мои трансакции отслеживали за два года, как выяснилось. И совершенно без всякого согласия с моей стороны.