Пасынок луны
Шрифт:
Коридор вился и сужался, уводя беглянку вглубь дворца: в неизвестность, затопленную непроглядной темнотой. И лишь факел оставался последней ниточкой, связывающей Нарру с внешним миром, живым и светлым. Выпустить его из рук не заставил даже страх.
Коридор закончился, упершись в роскошную дверь: двустворчатую и позолоченную… а может и впрямь сработанную из чистого золота. От столь некогда богатого жилища ждать стоило и не такого.
Обойти дверь девушка не могла. И уж тем более не хотелось ей поворачивать назад. За спиной чернел коридор, за коридором остались страхи, терзавшие Нарру с первых
Та поддалась неожиданно легко.
Увиденное за дверью заставило Нарру обомлеть — если не сказать грубее и схоже по звучанию. После ожившей мумии даже ходячие скелеты не удивили бы ее настолько.
Взору беглянки предстал роскошно обставленный и ярко освещенный зал. После темноты других, давно заброшенных, помещений дворца он казался совершенно и до неуместности неожиданным. В то время как именно этот зал бросать никто, похоже, и не думал.
По мохнатым и шелковистым коврам причудливой расцветки переступали… гости — целая толпа нарядных людей. Время от времени некоторые из них подходили к длинным столам, заставленным напитками и блюдами с яствами. Там они слегка подкреплялись, чтобы вскоре вернуться к основному своему занятию: беседе, неспешной и непринужденной.
В углу зала, на небольшом помосте восседал невысокий юноша, потихоньку и ненавязчиво бренчавший, перебирая струны. Там же извивались в каком-то иноземном танце две смуглые девицы — украшений на которых находилось заметно больше, чем одежды.
Растрепанная, взмокшая от бега и обликом и без того не блещущая — в этом месте Нарра сама себе показалась чуждой и неуместной. Пуще чертополоха в саду Наместника… последнего, кстати, девушка заметила и здесь. Причем, оказался правитель Ак-Давэра вовсе не таким «жирным боровом», как его окрестили в народе. Просто коренастый и немолодой мужчина, изнеженный роскошной жизнью.
Свою лепту в порчу наместничьего облика вносили и украшения; «знаки отличия», один из которых Нарра и попыталась вынести из его покоев. А также белая хламида, слишком широкая и бесформенная. Из-за нее Наместник казался еще объемнее, чем был на самом деле.
А рядом с Наместником обнаружился не кто иной как Данар. Предводитель Ночных Крыс и наставник Нарры, живой и здоровый. Облаченный в лучшее из своих одеяний, он мирно беседовал с тем, чьи люди всего лишь несколько часов назад нагло вторглись во владения клана.
— А, вот и ты, егоза! — молвил Данар, увидев свою ученицу, робким кошачьим шагом переступавшую по залу, — да проходи, не бойся. Разговор к тебе есть.
— Так это она, — не спрашивая, а скорее уточняя, произнес Наместник — спесиво и с легкой небрежностью.
— Что здесь происходит? — вполголоса проговорила Нарра, совершенно сбитая с толку.
Однако призыву наставника все же вняла, немного ускорив шаг.
— Об этом-то мы и говорим, — слегка ворчливо отвечал Данар, — о том, что происходит… о поступке твоем. Самой-то не стыдно, а? Разве этому я тебя учил?
— Этому, — Нарра робко
— Во-ро-вать, — передразнил Данар с отвращением, — да, воровать… чтобы выжить! Чтобы принести пользу клану. А теперь скажи, Нарра, много ли пользы ты принесла Ночным Крысам, когда полезла в покои достопочтенного господина? А умерла бы с голоду, если бы не полезла? То-то же. Воровство ради воровства… или для глупого тщеславия нам ни к чему. Особенно неудачное…
— Надо знать, у кого можно красть, а у кого нельзя, — с выражением значительности заключил Наместник… чем внезапно вывел Нарру из себя.
— Так я знаю, — со злостью парировала она, из последних сил сохраняя спокойствие, — потому и полезла… именно к тому, к кому можно. И нужно.
Зал, как по команде, притих. Гости покосились на разъяренную девчонку будто на навозную кучу — как если б та вдруг выросла прямо на ковре. А Нарра продолжала, только больше входя в раж:
— Вы… все, — заговорила она, аж кожей ощущая недовольные взгляды десятков людей, — вы знаете, какие они — настоящие воры? Настоящие воры живут не в катакомбах… а во дворцах. И рядятся в шелка и золото. Не-е-ет… они не заморачиваются с взломом замков или срезанием кошелей. Ибо горожане сами несут им денежки.
И уж тем более настоящие воры не прячутся по подземельям. Чего им прятаться-то? Чего бояться? За ними ведь не гоняются стражи, им ведь не грозит виселица. О, я больше скажу: ни виселица и вообще ничего плохого им не грозит даже если по вине настоящих воров гибнуть честные горожане. Например, когда оказываются на пути их роскошных повозок… Зато если какой-нибудь дерзкий бедняк хотя бы запустит грязью вслед настоящим ворам — его непременно сгноят в темнице. Или на месте зарубят.
Уж не оттого ли и я сама стала сиротой?
Да, мне стыдно… за то что я потерпела неудачу. Умения не хватило… в противном случае Наместник и знать бы не знал, кто похозяйничал в его покоях. А клан, что вырастил меня, мог бы мной гордиться… вместо того чтоб страдать из-за моей неумелости. Но за саму вылазку в покои… к этому борову мне не стыдно. Ибо воровала я то, что украдено раньше.
На свою гневную отповедь Нарра ожидала многого. В том числе и стражи, ломящейся в зал, дабы заткнуть зарвавшейся воровке ее дерзкий рот. Навсегда. Уж с кем, а с вольнодумцами в Ак-Давэре поступали суровее даже, чем с обитателями Подземного Города. Одного из таковых — уличного поэта, неприличными и насмешливыми стишками поносившего знать, стражи обезглавили прямо на площади. На глазах толпы… и Нарры в том числе.
Однако отреагировал Наместник гораздо спокойнее, если не сказать — с благосклонностью.
— Так-так-так, — произнес он уже без прежней спеси, куда естественней и человечней, — не ожидал, что ты придешь к этому… так скоро. Да, девочка, ты права: обитатели дворцов гораздо хуже вас, воров и убийц. Хоть и украшают свою жизнь… аж из шкуры вон лезут.
— Чего? — не поняла Нарра, смутившись.
В следующий миг она заметила, что Наместник — единственный человек в зале, способный двигаться и разговаривать. В то время как и Данар, и остальные гости, и музыкант с танцовщицами застыли на месте. Сделавшись больше похожими на картинные образы, чем на живых людей.