Патология лжи
Шрифт:
– Увидимся в «Ла-Ла-ленде».
Вдруг она становится серьезной, роется в своей сумке, пока не находит номер «Портфолио» – первый, выпущенный под моей редакцией.
– Подпишитесь на обложке, рог favor, [28] – говорит она, протягивая шариковую ручку. – Вы станете звездой. Это только начало.
4
– Британский джентльмен гордится размером своей визитной карточки не меньше, чем американский – размерами своего члена. Вот основное различие между этими двумя видами, – объясняю я одному из основных
28
Пожалуйста (исп.).
– А что является американским эквивалентом золотого тиснения? – спрашивает он, протягивая мне свою карточку.
Я бросаю взгляд. Карточка похожа не то на приглашение на коронацию, не то на программу детского праздника на Лонг-Айленде.
– Латентный гомосексуализм.
Дмитрий вклинивается между нами, я наступаю на ногу официанту, чтобы пропустил его живот. Он хватает за руку производителя алкоголя и уводит от меня в бар. Дмитрий тащит его, тот сопротивляется, я пожимаю плечами и улыбаюсь следующему замеченному объекту.
Это Дон Ричард, наряженный в импортный твидовый костюм, в каждой руке – по бокалу мартини.
– Хочешь посмотреть, как будут выглядеть мои новые визитки? – Я меняюсь с ним на один из стаканов.
– Но у тебя же нет герба. – Он проводит пальцем по золоченой кайме. – Так ведь?
– Это не герб, Дон. Это сливовый соус.
В самом деле, Дмитрию стоило бы подумать об этом заранее. Вот что получается, когда подаешь на официальной вечеринке китайские закуски. Обычно мы заказываем псевдоазиатские, с ними таких проблем не возникает. Довольно сложно управиться с утопшей в алкоголе разношерстной толпой рекламодателей, писателей и фотографов, не беспокоясь о том, чтоб их не заляпать.
– Так в этом случае нам известны эти шесть фигур, – слышу я, как один писатель говорит другому. Они расположились на диванчике в форме летающей тарелки – такими заставлено все пространство.
– Четверть миллиона, я выяснил, плюс процент за экранизацию.
– Ну и как тебе удалось впарить киношникам пародию на «Правила Роберта»? [29]
Я посмеиваюсь над ними. Они предлагают мне роллы, которые натащили с фуршетного стола.
– И теперь получит четверть миллиона за экранизацию, а мы здесь гробимся за жалкие гроши и халявный мартини.
29
«Правила Роберта» – выпущенный в 1876 г. генералом Генри Робертом сборник правил проведения заседаний для парламентариев.
– Кстати, раз уж мы заговорили о голоде, слыхали о последней книге Джорджии Маккензи? Детская порнография. Даже британские издатели не стали с ней связываться.
– Вот что получается, когда твой агент кидает тебя. Эти гребаные слова просто кишат вокруг, как креветки в садке, а ты не можешь ухватить их, мать твою.
– Не говоря уже о том, чтоб запродать.
– О, в самом деле? – встревает женщина, стоящая рядом со мной, обернувшись.
– Привет, Джорджия. Хочешь спринг-ролл?
Я оставляю их. Провести больше трех минут в приватном разговоре на вечеринке – социальная незрелость. Я вижу другие лица, фрагменты, из которых складывается паззл моей жизни. Главным образом это вопрос постановки цели; так охотник выслеживает птиц, чтобы подстрелить их с близкого расстояния, точно угадав время и место. Нацеливаясь на кого-то следующего, заставляешь кого-то нацеливаться на тебя. Все это прекрасно срабатывает, пока стихийное бедствие вроде Дмитрия не загоняет тебя в угол.
– Чем могу помочь? – спрашиваю я его, вдыхая его двухсотградусные алкогольные выхлопы. Позади него я замечаю агента Эммета, заказывающего официантке сухой вермут.
Дмитрий нацеливает на меня жареный вонтон. [30]
Я смотрю, как капля кисло-сладкого соуса падает на его открытые кожаные туфли. Он в смокинге. Я обмакиваю салфетку в свой мартини и пытаюсь оттереть этот «тест Рор-шаха» с его рубашки.
– Перестань. Сейчас же. – Дмитрий отводит мою руку. Он забирает у меня мартини и бросает вонтон в бокал.
30
Поджаренные кармашки из теста с начинкой, обычно подаваемые с супом.
– Чего ты хочешь, Дмитрий? Здесь посторонние.
– Тут скоро никого не останется, если ты будешь продолжать в таком духе, Глория.
Он загоняет меня все глубже в угол, заставляя чувствовать себя маленькой, точно фигурка на фотографии Херба Ритца. [31]
– Сэр Филип – не хренов гомосексуалист.
– И кто же такой сэр Филип?
– Сэр Филип – наш друг. Наш рекламодатель. Ему принадлежит алкогольная компания, которую ты сегодня с таким энтузиазмом поддерживаешь своим пьянством.
31
Ритц, Херб (1952–2002) – знаменитый американский фотограф.
– Тогда зачем ты засунул в мой алкоголь вонтон? Если бы я была сэром Филипом, меня бы это куда сильнее оскорбило, чем прослыть…
– Ты оскорбляешь наших рекламодателей, Глория.
Дмитрий топает ногой. Осторожно перегнувшись через его живот, я добываю себе с подноса новую порцию выпивки.
– Ты оскорбляешь наших рекламодателей, и они уходят от нас.
– Дмитрий, у тебя галстук перекрутился, ты глупо выглядишь. – Я отпиваю из стакана, мне становится лучше, но этого недостаточно – с Дмитрием, его вонтоном и залитой соевым соусом рубашкой.
Подходит Рейк. Кладет руку на плечо Дмитрия. Ухмыляется.
– Могу я вклиниться?
– Мы с Глорией еще не закончили. Убирайся. Оставь нас.
Говоря, он размахивает бокалом мартини, вонтон вылетает из бокала и падает в джин сэра Филипа.
– Спасибо, но я уже поел.
Дмитрий ждет, когда Рейк уйдет.
– Тебе следует уволить его, Глория. Он не понимает, что не следует лезть в чужие дела.
– Дмитрий, Рейк просто проявляет дружелюбие. Тебе этого никогда не понять. Мы закончили? У тебя найдется кубинская сигара?