Патрик Кензи
Шрифт:
— Что это? — спросил Болтон.
— Он напичкал жучками всю вашу квартиру, — сказал Филдс, стараясь не смотреть на меня. — Магнитофоны были прикреплены электропроводом изнутри к крыльцу хозяина дома. Внутри никаких проводов. Они были пущены через распределительный узел на чердаке вкупе с электропроводкой, телевизионными и телефонными линиями. Они спускались по стене дома вместе со всеми прочими, и, если не искать целенаправленно, их практически невозможно обнаружить.
— Вы что, шутите? — спросил я.
Филдс извиняюще
— Боюсь, что нет. Судя по количеству пыли и плесени на этих кабелях, думаю, он прослушивал все, что происходило в вашей квартире, по меньшей мере неделю. — Он пожал плечами. — Может, и больше.
Глава 26
— Почему он не снял ковбойскую шляпу? — спросил я, когда мы вновь вернулись к Энджи.
Я с благодарностью покинул свою квартиру. Довольно скоро она заполнилась техниками и полицейскими, которые бегали туда-сюда, отдирали паркетные доски, покрывая все тучами пыли для отпечатков пальцев. Один из жучков был найден в плинтусе гостиной, другой прикреплен к внутренней стороне комода в спальне, третий вшит в гардину на кухне.
Я пытался как-то отвлечься от ощущения глубокого стыда от сознания полного попрания моего права собственности, и, возможно, поэтому так зациклился на ковбойской шляпе.
— Что? — спросил Девин.
— Почему он все еще носит ковбойскую шляпу, если он промчался на красный свет в Уолластоне?
— Забыл ее снять, — сказал Оскар.
— Если бы он был родом из Техаса или Вайоминга, — сказал я, — я бы согласился. Но он из Броктона. Он должен чувствовать, что на нем «шапка горит». Он знает, что за ним гонятся федералы. Он хорошо понимает: раз мы нашли глаза, то поняли, что именно он вырядился под Лайла.
— И тем не менее он еще в шляпе, — заметила Энджи.
— Он смеется над нами, — после минутного раздумья вставил Девин. — Дает понять, что у нас кишка тонка, чтобы поймать его.
— Сукин сын, — возмутился Оскар. — Вот сукин сын.
Болтон разместил своих агентов в квартирах по обе стороны от дома Фила: в доме Ливоскиса напротив и у МакКейса позади. Обеим семьям хорошо заплатили за разрешение использовать их жилье, а самих их вывезли в Мэрриот, нижнюю часть города, и тем не менее Энджи нашла нужным позвонить им обоим, чтобы извиниться за доставленные неудобства.
Она немного расслабилась и, пока я сидел в ее столовой за пыльным столом, с выключенным светом и опущенными жалюзи, отправилась в душ. Оскар с Девином сидели в машине где-то в начале улицы, но свои портативные передатчики оставили здесь. Они стояли на столе передо мной, строгие, прямоугольные, и в наступивших сумерках их силуэты-близнецы были похожи на устройства для связи с другой галактикой.
Когда Энджи вышла из душа, на ней была серая футболка с надписью «средняя школа сеньора Райна» и красные фланелевые шорты, облегающие бедра. Волосы
Она закурила. При свете вспыхнувшего огонька я заметил, какое испуганное и осунувшееся у нее лицо.
— Все будет хорошо, — сказал я.
Она пожала плечами.
— Ага.
— Они поймают его раньше, чем он к нам приблизится.
Снова пожала плечами.
— Ага.
— Эндж, он не доберется до тебя.
— Его ударный потенциал слишком высок.
— Зато мы знаем, как защищать людей, Эндж. В конце концов, думаю, мы сможем защитить друг друга.
Она выдохнула струйку дыма поверх моей головы.
— Скажи это Джейсону Уоррену.
Я положил свою руку на ее.
— Мы не знали, с чем имеем дело, когда расторгали договор с Дайандрой Уоррен. Теперь знаем.
— Патрик, он без труда проник в твою квартиру.
Я не был готов даже думать об этом, особенно сейчас. С тех пор как Филдс продемонстрировал те магнитофоны, я чувствовал себя всемерно и глубоко оскверненным.
— Но мою квартиру не охраняли пятьдесят агентов, — сказал я.
Ее рука в моей повернулась, наши ладони слились, затем ее пальцы обвили мое запястье.
— Он вне пределов обычных рассуждений, — сказала она. — Эвандро. Он… нечто такое, с чем мы еще не сталкивались. Он не человек, он какая-то сила, и я думаю, если он захочет, то непременно меня достанет.
Она глубоко затянулась сигаретой, пепел дал вспышку, и я увидел красные мешки у нее под глазами.
— Он не…
— Ш-ш-ш, — прошептала она и убрала свою руку с моей. Затем погасила сигарету и прокашлялась. — Не хочу выглядеть плаксой или жалкой маленькой женщиной, но в данный момент мне нужно кого-то обнять…
Я встал со стула и опустился между ее ног на колени, а она обвила меня руками, прижалась щекой к моей щеке и впилась пальцами мне в спину.
Ее голос звучал в моем ухе теплым шепотом.
— Если он убьет меня, Патрик…
— Я не позволю…
— Но если это случится, ты должен мне пообещать.
Я ждал, ощущая, как страх колотится в ее груди и, корчась, пробивается сквозь поры ее кожи.
— Обещай мне, — сказала она, — что ты останешься в живых, пока не убьешь его. Медленно. Как можно медленнее, если сможешь.
— Что, если он доберется до меня первым? — спросил я.
— Он не может убить нас обоих одновременно. Это никому не под силу. А если он достанет тебя раньше, чем меня, — она немного отклонилась, чтобы посмотреть мне в глаза, — я выкрашу этот дом его кровью. Каждый сантиметр.
Вскоре Энджи отправилась спать, а я, включив лампу на кухне, принялся просматривать дела Алека Хардимена, Чарльза Рагглстоуна, Кола Моррисона и других убийств 1974 года, которые мне дал Болтон.