Патриот. Звезда морей
Шрифт:
Вот же, чертово невезенье! Прокляты те алмазы, что ли?..
Рассохин вежливо кивнул охраннику, тот столь же церемонно кивнул в ответ. Крепкий тип, глазами так и зыркает. Еще повезло, что он и его напарник отсутствовали в тот момент, когда у Насти случилась стычка с Вайоной, а сам Илья тащил труп по коридору. Иначе, они уже сидели бы в корабельной камере, а один из местных офицеров проводил бы допрос, возможно с пристрастием.
Илья вернулся в сьют, запер за собой дверь, вышел на балкон и закурил папиросу. Время близилось к полуночи, погода совсем испортилась, шел дождь, который с каждой минутой
Где-то вдалеке сверкнула первая молния, и через несколько секунд раздался оглушительный гром. С балкона Илье не было видно волны, но он не сомневался, что начинается шторм. Качка все усиливалась, несколько столиков внизу перевернулись, а с одного балкончика слетел большущий зонт и упал в стороне.
— Что там? — негромко спросила Настя, незаметно выйдя на балкон. Ее уже не трясло, напряжение спало, да и алкоголь подействовал расслабляющее. Но взгляд у девушки блуждал из стороны в сторону. Не понравилось Илье ее текущее состояние — апатия, совершенной не свойственная его подруге.
— Штормит, — коротко пояснил он.
Настя подставила лицо дождю и ветру.
— Зайди в тепло! Простынешь еще — у тебя и так, кажется, жар начинается, — предупредил Рассохин, но девушка только отмахнулась.
— Тут хорошо, свежо. Я постою еще немного.
— Ветер крепчает. Надо быть осторожнее. Лучше закрыть дверь и окно.
— Еще несколько минут, ладно?
Илья хотел было обнять ее, но Настя чуть повела плечами, отстраняясь. Рассохин не настаивал и отодвинулся на шаг в сторону, понимая, что ей сейчас очень непросто, и винить во всем произошедшем она могла лишь его одного. Он и не оспаривал бы обвинения, понимая и принимая их целиком.
— Мы уже прошли Колонны Геракла*? — внезапно спросила Настя.
*(здесь) Гибралтарский пролив
— Не знаю, — растерялся Илья, — возможно.
— То есть мы уже в океане?
— Скорее всего. Надо посмотреть план маршрута, там все должно быть точно указано. Не думаю, что непогода нарушила наш график.
— Хорошо, если за бортом океан, — Настя обхватила себя руками за плечи. — Всегда мечтала о нем. Море-то я видела, и не одно: Черное, Остзее, Средиземное. А вот океан никогда.
— Вода и есть вода, — не понял Рассохин. — Какая разница?
— Разница есть и очень большая. Море имеет границы, океан же — это бесконечность. Как космический эфир. Только ближе. Знаю, масштабы несопоставимы, но для меня они похожи. Океан и космос, а рядом маленькая я. Крохотный человек и непознаваемая вселенная.
Илья внимательно взглянул на нее, а затем резко придвинулся и еще раз потрогал лоб у Насти.
— Быстро в каюту! — приказал Рассохин. — Ты все же заболела.
— Ну и что с того? — покачала головой Настя. — По сравнению со смертью любая болезнь — это мелочь…
— Давай не будем заниматься демагогией. Я понимаю, тебе тяжело, и еще долго так будет. И я постараюсь помочь, чем только смогу. Но выкинь из головы безрассудство, хорошо? Ты мне нужна здоровая. А теперь, не глупи, возвращайся в каюту.
Настя будто его и не слышала. Она отвернулась чуть в сторону, туда, где в просвете между корабельными постройками виднелся ярко освещенный кусок одной из палуб и темное небо над ней.
— Смотри, что это?
Девушка протянула руку, да так и застыла статуей, омываемой дождем. Хоть картину с нее рисуй. Или в синема снимай.
«Сплошная драма», — недовольно подумал Илья, который из искусства синематографа признавал исключительно легкие комедии, где персонажи вечно поскальзывались на банановой кожуре и получали тортами по физиономиям, но все же посмотрел в указанном Настей направлении.
Там что-то было в вышине, нечто чересчур темное и мрачное для летнего ночного неба, но что именно, разобрать с балкона Илья не смог. Однако увиденное крайне заинтересовало его, причем настолько, что он буквально силой затащил Настю в каюту и приказал:
— Я схожу на обзорную площадку, погляжу, что там происходит. А ты залезай под одеяло, прими таблетку морфия и попытайся вновь уснуть!
— Ни за что! — отрезала Настя. — Я одна тут не останусь. Пойду с тобой!
Спорить с ней сейчас Рассохин не решился, но все же сначала заставил девушку принять лекарство — аптечка нашлась в туалетной комнате сьюта — на труп в ванной лейтенант принципиально не смотрел.
— Ладно, идем вместе, только переоденься в сухое и накинь на себя дождевик. Я видел пару в шкафчике.
В коридоре все так же дежурил телохранитель Розенштерн, подозрительно посмотревший на парочку полуночников. Илья запер дверь каюты, но охранник не выпускал их из поля зрения, пока они не скрылись за поворотом.
Рассохин, уже достаточно хорошо ориентировавшийся в недрах лайнера, быстро вывел их на верхнюю палубу и повел вперед, к носу корабля. Дождь, некоторое время назад превратившийся в настоящий ливень, немилосердно хлестал по головам, плечам и спине, но просторные дождевики отчасти спасали ситуацию, прикрывая хотя бы лица.
Из-за различных корабельных надстроек Илья все никак не мог рассмотреть столь сильно заинтересовавшую его часть неба. И только когда они добрались до крайнего ограждения, за которым ступенчато шли вниз остальные палубы, Рассохин поднял, наконец, взгляд наверх.
Там, впереди по курсу, и небо, и вода терялись в гигантской черной туче. Она поглощала все вокруг, а свет луны и звезд не мог пробиться сквозь ее мрачную клубящуюся сущность. Даже молнии, сверкавшие то слева, то справа, терялись в ее глубинах. Туча была поистине колоссальная. Глядя на нее, невозможно было представить, что это порождение природы. Казалось, сам ад разверзся, и первобытная тьма неистово пожирает все вокруг, стремясь заполучить в свои смертельные объятья и «Звезду морей».