Патронус и боггарт

1964

– Я не виновата! Я не виновата!!

Тринадцатилетняя девочка стоит, прижавшись спиной к столу, и плачет навзрыд, закрывая глаза руками.

Спокойный мужской голос вмешивается в девичий визг:

– Ридикулус!

И только услышав знакомый треск сломанного древка Молли решилась открыть глаза. Фабиан стоял между ней и боггартом, который, как и всегда при старшем из братьев, стремительно превратился в метлу. Вернее, теперь уже в бывшую метлу: отломанный хвост висел на тоненькой щепке, и транспортное средство стыдливо уползало обратно в шкаф, складываясь пополам, словно гусеничка.

Фабиан дал сестре

еще целую драгоценную минуту, чтобы размазать слезы по щекам: внимательно следил за тем, как существо отступает, затем тщательно проверил щеколду на двери шкафа, зачем-то постучал по нему со всех сторон, и только потом повернулся к Молли. Теперь она сидела на краешке стола, насупившись, и пряча покрасневшее лицо. Выглядела она не лучшим образом, в отличие от брата. Высокий, статный, серьезный — он всегда умудрялся сохранять такой вид, будто на секундочку вышел со светского приема.

– Ничего страшного, не у всех получается с первого раза, - он присел рядом с сестрой.

– Но у меня-то и с десятого не получилось, - Молли стукнула кулачком по столешнице, и зажатая в нем волшебная палочка (14 дюймов, ива, шерсть пегаса) недовольно выпустила сноп искр.

– Значит получится в одиннадцатый, - терпеливо ответил Фабиан.

– Я такая глупая…

– Не глупее, чем я со своей метлой, - Молли не разделяла оптимистичного настроя брата, но его рассудительный голос успокаивал.

– Все-таки уже Пасха, до экзаменов осталось всего ничего, а я должна все сдать на отлично, - девочка вздохнула.
– Мама с папой потратили столько сил на мое воспитание, теперь вот и этого боггарта достали, и даже выбили разрешение на применение магии вне школы, а я…

Фабиан нахмурился: эти умные и взрослые слова явно не принадлежали тринадцатилетней девчонке, они были просто заботливо вложены в ее рыжую голову. Удивительно, как много любопытного он стал видеть с тех пор, как уехал из родительского дома. Молодой человек открыл рот, чтобы возразить, но тут дверь с грохотом распахнулась.

– Эй!
– возмущенно воскликнул Гидеон прямо с порога, глядя на зареванное лицо девочки.
– Кто ты такая и что сделала с моей сестрой?! Та Молли Прюэтт, которую я знаю, даст прикурить любому боггарту.

Молли промямлила что-то невразумительное, но Гидеону не особо был нужен ответ. Насвистывая, он неспешно подошел к сестре и протянул ей лакричный леденец.

– Перебьем аппетит перед обедом?
– он вытащил из кармана еще одну конфету и с явным наслаждением засунул ее в рот.

– Ты воришка и нарушитель общественного спокойствия, - констатировал Фабиан.

– А ты зануда и вообще взрослый, так что тебе не полагается, - невозмутимо парировал брат.

– Я, по крайней мере, учу сестру полезным вещам.

– А я забочусь о ее душевном спокойствии.

Молли не встревала в диалог, наслаждаясь состязанием братьев в остроумии. Фабиан и Гидеон были похожи, как близнецы, хотя между ними было несколько лет разницы. Оба пошли в мать - темноволосые, с правильными, благородными чертами лиц, на которых, что называется, читалась «порода» (это выражение однажды употребил дядя после нескольких стаканов огневиски, и хотя Молли не очень понимала, что оно означает, оно ей очень понравилось). Характеры у них были совершенно разными, но оба одинаково преуспевали в учебе и оба подавали большие надежды. Хладнокровный, рассудительный Фабиан по окончании школы занял административный пост в Отделе магического правопорядка Министерства

магии. Взрывной, активный Гидеон учился на последнем курсе, и в мире не существовало препятствий, которые могли бы помешать ему получить место стажера в Аврорате («Просто Фаби будет выдумывать такие дурацкие законы — должен же будет кто-то следить за тем, чтобы их исполняли»). В таком окружении маленькая рыжая Молли чувствовала себя гадким утенком. Но никто лучше, чем ее братья, не умел поднять ей настроение. Никогда она не чувствовала себя так спокойно и весело, как рядом с ними.

Кажется, их всегда было трое, просто до рождения Гидеона и Молли Фабиан терпеливо ждал, когда же наконец родители соизволят произвести на свет недостающую часть семейства. Все детство они играли вместе, и вместе получали нагоняи. Все трое, каждый в свое время, поступили в Гриффиндор, что вызывало легкое недоумение отца, закончившего Рейвенкло, и матери-слизеринки. И хотя со временем у всех троих, как и полагается, менялись интересы, цели и дела, Молли знала, что не задумываясь отдаст полжизни за один общий вечер у камина.

– У нас есть еще двадцать минут до обеда, - Фабиан сверился с часами, которые вытащил из кармана. Подаренные родителями на совершеннолетие три года назад, в руках внимательного хозяина они, кажется, стали сверкать еще больше, чем когда были новыми.
– Если хочешь, мы можем успеть еще разок…

– Скукота, - Гидеон демонстративно направился к выходу, - когда надоест шпынять бедного боггарта, обращайтесь.

– Беги-беги, бесстрашный Гидеон, - не удержавшись, подначила его Молли, чувствуя, как душевное равновесие восстанавливается.

– Не будь к нему слишком строга, - вздохнул Фабиан.
– Я бы тоже боялся, если бы мой боггарт превращался в Мелоди Стоун.

Младшенький сделал вид, что ничего не расслышал.

– Ну что, много завалили?

– Результаты не сразу говорят, идиот.

– А кто следующий?

– Не знаю, она не по списку вызывает.

– А там точно боггарт?

– Точно, точно.

– Хоть бы он сдох, что ли, к концу списка…

Веселое июньское солнце заглядывало в окна замка, расцвечивая каменные полы. Природа, как это всегда бывает, издевалась над очередным поколением студентов, призывая бросить нудную подготовку к экзаменам и гулять допоздна. Изнывающие третьекурсники столпились у двери в кабинет по Защите от темных искусств. Сегодняшний экзамен был последним, и потому подготовка к нему далась особенно тяжело. Молли сидела на скамейке, закрыв уши ладонями, в сотый раз читала классификацию оборотней и думала о том, насколько все это бесполезно. Теорию она знала назубок, но все новые и новые выходящие из кабинета однокурсники подтверждали: профессор Стинсон притащила на экзамен боггарта. Неудивительно: говорят, она пишет по ним диссертацию.

– Прюэтт! Ау, Прюэтт, твоя очередь!

Молли подскочила на месте, уронила сумку, подняла ее и торопливо вбежала в кабинет. Ну, сейчас или никогда.

Профессор Стинсон, блондинка в прямоугольных очках, дружелюбным жестом позволила Молли выбрать билет (№85, происхождение и отличительные особенности вампиров). Девочка без подготовки оттарабанила теорию и успела почти расслабиться, но потом…

– Отлично, мисс Прюэтт. А теперь, пожалуйста, откройте этот сундук.

Тут-то все и началось. Молли застыла, словно под Петрификусом. Во рту пересохло, а легкие, казалось, вообще забыли, что надо дышать.