Патроны чародея
Шрифт:
Я отмахнулся.
– Но нехорошая. А я человек хороший и даже замечательный в определенных условиях. Мне бы такую магию, чтобы творить добро, сеять разумное, доброе, вечное!.. А я только убивать могу. А это и волк умеет. Правда, как человек, я убивать умею лучше любого другого зверя, все-таки царь природы… еще чуть – и мне это понравится, вот будет жуть какая-то сладкая.
Он развел руками.
– Мы с магией рождаемся. А люди учатся.
– Одни учатся медленно, – сказал я, – другие быстро. Мне пришлось, как вы знаете, попасть под свет трех лун… с вашей помощью
Он посмотрел на меня исподлобья.
– Вот и пользуйся…
– Жаль, – сказал я, – четвертой не было… Или еще двух-трех, чтоб уж жахнуло, так жахнуло!..
Он пробормотал:
– Если бы еще и четвертая вышла… на земле бы все вымерло. Три и то… Вы уже знаете, откуда химеры берутся?
Он посмотрел на меня так, словно и я вот-вот превращусь во что-то жутковатое, а то и противное.
– Все мы химеры, – ответил я беспечно, – жили себе такими счастливыми обезьянами! Сладкие и такие вкусные бананы жрали… А потом – бах!.. – охимерились в человеков. И пошло-поехало. До сих пор ничего не понимаем, как что и, главное, зачем? Потому и говорю, как химера химерам: какие есть еще варианты повышения нашей химерьей деятельности? На благо, разумеется. Нашего блага.
Он слушал насупившись, вид таков, что в самом деле что-то понимает за потоком слов, но думаю, у этих буддистов всегда такие лица, очень уж им все по фигу, что делается в мире.
– Лейгилст принесут, – ответил он туповато. – Но нам от людей ничего не нужно.
– Прекрасно, – воскликнул я. – Это прекрасно, что не нужно. Но я человек слова!
– А что это?
– Если нужно, – заверил я, – только свистните. Или хрюкните, я же не знаю, как вы коммуникируетесь.
Он не ответил, только посмотрел в сторону. Через некоторое время там возникла призрачная фигурка, через которую я отчетливо видел деревья и усилившийся поток муравьев, явно отыскали что-то особо лакомое.
В руках этого существа целый пучок веточек, старший альв медленно принял из прозрачных лапок и протянул мне.
– Это не то, что ты просил, но то, что тебе надо. Или не тебе.
– В смысле?
– Это для химер, – пояснил он. – Человека убьет, но химеру поднимет на ноги.
– Спасибо, – сказал я чуть ошарашенно. – Будем лечить химеру, что уже давно не химера, а член человеческого общества счастливого будущего. Потому и. Спасибо!
Они исчезли раньше, чем я договорил. Я прислушался, но присутствия уже не улавливаю, словно они перенеслись на другой конец Леса или же забрались под Зачарованную Гору.
Часть вторая
Глава 1
Конь понес обратно с еще большей охотой, трава в Лесу не настолько хороша, как отборный ячмень в яслях. На востоке небо посветлело, а когда впереди начали подниматься из земли стены столицы, в далекой выси вспыхнуло розовым первое облачко.
Стражи на городских воротах уже новые,
Я помахал рукой.
– Не спать, не спа-а-ать!
Конь пошел галопом, улицы пока еще почти пустые, в столице спят дольше, чем в селах, и через несколько минут нас вынесло на площадь, за которой грозно блещут в лучах утреннего солнца острые кончики ограды королевского парка.
Ворота не успели распахнуться перед моей глердскостью, как со стороны улицы раздался вопль:
– Эй, морда! А ну стой, где стоишь!
Я развернул коня, вскипая благородным гневом, но это, оставив двух игриво хихикающих женщин, ко мне бросился Фицрой, красивый и нарядный, хотя вином от него пахнуло так, что я закашлялся, а коня ощутимо шатнуло.
– Ты где был? – крикнул он. – Я ждал-ждал, уже и в «Дочери Малефисенты» побывал, и в «Единороге»…
Стражи ворот начали заинтересованно прислушиваться.
– А в «Веселой Лошади»? – спросил я.
Он отмахнулся.
– Девки там старые, вино завезли кислое, подрался только один раз. С тобой все в порядке? Желтый какой-то весь…
– Двое суток провалялся в беспамятстве, – огрызнулся я. – Знал бы, что это за варево…
– Рундельштотт?
– Лечил от чего-то, – пояснил я, потому что Фицрой нахмурился и потрогал рукоять меча. – Говорит, совсем я слабым стал. Но сейчас вроде нормально. Вернемся в замок, отожрусь, как стадо свиней на желудях. Пойдем.
Стражи распахнули снова одну створку, один спросил, указывая на Фицроя:
– Это вот тоже с вами?
Фицрой горестно вздохнул и поднял глаза к небу. Я сказал мирно:
– Это он тут всеобщий любимец, а не я…
Стражник сказал с сочувствием:
– Берегите карманы. Вчера он у нашего капитана выиграл все деньги, меч, коня и доспехи.
– И сапоги, – добавил второй стражник.
– Что сапоги, – сказал с мечтательным вздохом первый, – капитан и жену ему проиграл на всю ночь…
Фицрой задумчиво посмотрел в небо. На той стороне ворот я покинул седло, чтобы с Фицроем вровень, коня довел до середины двора и сунул повод в руки первому попавшемуся челядину, велев позаботиться, а сам повернул к башне.
– Ты вообще-то готов?
Он изумился.
– Я всегда готов! Мне даже коня менять не надо. А тебе стоит, если поедем сегодня.
– Какое сегодня, – сказал я, – сейчас!
– Тогда я тебе сам подберу коня, – сказал он живо. – У меня есть тут пять хороших скакунов. Что так смотришь? Все честно, четверых выиграл, одного подарили… В самом деле подарили!
Я покрутил головой.
– Почему я не Фицрой?.. Вот бы жил…
Он расхохотался, хлопнул меня по плечу и быстро пошел к конюшне.
Когда я собрал свои вещи, в первую очередь мешки с винтовкой и патронным ящиком, Фицрой уже вел от конюшни в поводу двух в самом деле великолепных скакунов, видно по стати, уже оседланных, под красивыми цветными попонами и украшенными серебром уздечками.
– Хорошо быть Фицроем, – пробормотал я.
Он с интересом смотрел, как я навьючиваю на своего коня оба мешка.