Патруль времени (сборник)
Шрифт:
– Мы должны захватить власть, – резко произнес он, – величие, богатство, славу.
– Ну, я-то человек мирный, – невольно произнес Эверард. Если уж он не мог остановить того, что должно случиться в этот день, то должен, по крайней мере, высказать протест, пусть даже бесполезный.
В обращенных на него взглядах он почувствовал недоверие. Нет, лучше от этих слов откреститься. Какой из него пацифист? Ведь он – гот, из тех краев, где впоследствии возникнет Польша. Там все еще обитает его племя, и статус Эверарда, одного из многочисленных отпрысков короля – вернее, вождя Амаларика, – позволял ему говорить с Бермандом на равных. Рожденный слишком поздно, чтобы унаследовать богатство, достойное
Необычная, но вполне достоверная история. Отважный человек крепкого сложения, если при нем нет привлекательных для грабителей вещей, вполне мог путешествовать в одиночку без особого риска. И в самом деле его, как правило, встречали радушно и ценили за новости, сказки и песни, нарушающие однообразие повседневной жизни. Клавдий Цивилис также был рад принять Эверарда. Независимо от того, мог ли тот сообщить что-нибудь полезное или нет, он на время отвлек внимание Цивилиса от рутинных обязанностей долгой военной кампании.
Никто не поверил бы Эверарду, если бы тот стал утверждать, что никогда не участвовал в боях или что теряет сон, случись ему изрубить на куски человека. И чтобы никто не заподозрил в нем шпиона, патрульный поспешил объяснить:
– О, конечно, я участвовал в битвах, и в рукопашных схватках тоже. Любой, кто назовет меня трусом, еще до наступления утра станет кормом для ворон.
Он помедлил.
«Кажется, я могу расшевелить Берманда, заставить его слегка раскрыться. Нам просто необходимо знать, что этот человек – ключевая фигура всех событий – думает о происходящем, если мы хотим понять, в какой момент история подходит к развилке и в каком направлении ее развитие идет с пользой для нас и нашего мира, а в каком – нет».
– Но я человек здравомыслящий. И когда есть возможность выбора – торговать или воевать, – я выбираю первое.
– В будущем с нами хорошо можно будет торговать, – объявил Классик. – Ведь империя галлов… Хотя… – Он на мгновение задумался. – Почему бы и нет? Янтарь можно доставлять на запад и по суше, и морем… Надо бы подумать об этом на досуге…
– Подожди, – прервал его Берманд. – У меня дело к одному из них.
Он пришпорил лошадь и поскакал прочь.
Классик внимательно смотрел ему вслед. Батав подъехал к колонне плененных римлян. Хвост этой печальной процессии как раз поравнялся с ними. Он заставил лошадь идти медленнее, чтобы двигаться рядом, наверное, с единственным из воинов, кто шел прямо и гордо. Человек этот был в чистой тоге, укрывающей его исхудавшее тело, и как будто не замечал непрактичности такой одежды. Берманд наклонился и заговорил с ним.
– Что ему взбрело в голову? – пробормотал Классик, но сразу же опомнился и взглянул на Эверарда. Должно быть, вспомнил, что незнакомец может услышать лишнее. Трения между союзниками не должны выставляться на обозрение посторонним.
«Мне надо отвлечь его, иначе он прогонит меня», – решил патрульный и произнес вслух:
– Империя галлов, вы сказали? Вы имеете ее в виду как часть Римской империи?
Он уже знал ответ.
– Это независимое государство всех населяющих Галлию народов. Я провозгласил его. Я его император.
Эверард притворился ошеломленным.
– Прошу прощения, сир! Я не слышал об этом, поскольку прибыл сюда совсем недавно.
Классик язвительно ухмыльнулся. И в этой ухмылке было не только тщеславие.
– Империя как таковая создана только-только. Пройдет
Разговорить его большого труда не составило. Грубый и в общем-то не пользующийся влиянием, этот гот тем не менее представлял собой довольно колоритную фигуру. С ним стоило поговорить: он немало повидал и его трудно было чем-то удивить.
Планы Классика удивляли глубиной и вовсе не казались безумными. Он хотел отделить Галлию от Рима и тем самым отрезать от империи Британию. С немногочисленными гарнизонами, с норовистым и обидчивым населением, остров просто свалился бы ему в руки.
Эверард знал, что Классик сильно недооценивает мощь и целеустремленность Рима. Но это естественная ошибка. Он не знал, что гражданские войны закончились, а Веспасиан будет продолжать править уверенно и со знанием дела.
– Нам нужны союзники, – признал Классик. – Но Цивилис колеблется… – Он сомкнул губы, опять сообразив, что сказал слишком много, затем спросил в упор: – Каковы твои намерения, Эверард?
– Я просто путешественник, сир, – уверил его патрульный. «Выбери верный тон, не просительный и не наглый». – Вы оказали мне честь, поделившись своими планами. Перспективы торговли…
Классик нетерпеливо отмахнулся и отвел взгляд. На его лице появилось жесткое выражение.
«Он раздумывает и, видимо, близок к решению, над которым, должно быть, размышлял раньше. Могу предположить какое».
По спине Эверарда пробежал холодок.
Берманд закончил свой короткий разговор с римлянином, затем отдал приказ стражнику отвести пленника в грубую мазанку из тех, что германцы построили для себя на время осады. Потом, подъехав к небольшой группе шумных подростков, гарцевавших неподалеку на лошадях, он обратился к самому маленькому и шустрому среди них. Парень послушно кивнул и поспешил к убогим укрытиям, обогнав римлянина и стражника.
Германцы еще оставались там, чтобы присматривать за гражданским населением крепости, и у них было несколько лишних лошадей, припасы и снаряжение, которые Берманд мог потребовать для своих нужд.
– В чем дело? – резко спросил Классик, когда он присоединился к ним.
– Их легат, как я и думал, – ответил Берманд. – Я решил, что надо отвезти его к Веледе. Гутлаф, мой самый быстрый всадник, поехал вперед предупредить ее.
– Зачем?
– Я слышу, люди ропщут. Дома народ тоже недоволен. Да, у нас были победы, но нам пришлось пережить и горечь поражений, а война все тянется. Под Асцибургием [67] , и это не секрет, мы потеряли цвет нашей армии, и я сам пострадал так, что несколько дней не мог даже двигаться. Чтобы одолеть противника, нужны свежие силы. Люди говорят: сейчас самое подходящее время устроить кровавый пир для богов. А тут целое стадо врагов попало в наши руки. Надо, мол, зарезать их и принести в жертву богам, тогда мы одержим победу.
67
Асцибургий – город в Германии, ныне, предположительно, Асберг.
Эверард услышал вздох наверху.
– Если того хотят твои подчиненные, то так и сделай. – Классик произнес это почти спокойно, хотя именно римляне пытались отучить галлов от человеческих жертвоприношений.
Берманд уставился на него единственным глазом.
– Что? Этих осажденных, сдавшихся тебе под честное слово?
Очевидно было, что ему не нравится эта идея и смирился он с ней только по необходимости. Классик пожал плечами.
– Они бесполезны, пока их не откормишь, да и потом им доверия не будет. Убей их, если захочешь.