Патрульные Апокалипсиса
Шрифт:
– Wundеrbar! [10] Прекрасно и тонко подмечено… Я видел, как внимательно вы оглядели наших операторов. Вы, конечно, заметили, что все они – арийцы, все до единого. Чистокровные арийцы. Как и остальные в нашей долине. Каждый тщательно отобран, их родословные прослежены, преданность делу абсолютна.
– То, о чем мечтали творцы программы «Дети – ростки будущего», – почтительно произнес американец. – Фермы – точнее, усадьбы по производству людей новой расы, где лучших офицеров СС спаривали с сильными тевтонками…
10
Великолепно! (нем.)
– В
– Истинная раса господ, – восторженно заключил Лесситер. – Хоть бы эта мечта сбылась!
– В значительной мере она уже сбылась, – спокойно произнес фон Шнабе. – Мы уверены, что многие, если не большинство находящихся здесь, – дети тех детей. Мы выкрали списки у Красного Креста в Женеве и много лет отыскивали семьи, куда были направлены дети по программе «Лебенсборн». «Дети – ростки будущего» – этих молодых людей мы и наберем по всей Европе, – это зонненкинды, Дети Солнца, наследники рейха!
– Невероятно!
– Мы проникаем повсюду, и эти избранники откликаются на наш призыв, поскольку обстановка сейчас такая же, как и в двадцатые годы. Тогда Версальский и Локарнский договоры привели Веймарскую республику к экономическому краху и к притоку нежелательных элементов в Германию. Такой же хаос начался с падением Берлинской стены. Мы перестали существовать как народ: низшие расы, неарийцы, хлынули через наши границы, лишают нас рабочих мест, оскверняют наши моральные устои, превращают в проституток наших женщин, поскольку там, где они жили, это вполне приемлемо. В то время, как у нас абсолютно неприемлемо, и с этим надо покончить! Надеюсь, вы согласны со мной?
– Иначе зачем бы я сюда приехал, генерал? Через Марсель в банки Алжира я переправил миллионы на ваши нужды. Под кодовым именем Br"udеr – Брат. Полагаю, это вам о чем-то говорит.
– Потому-то я и приветствую вас от всего сердца, как и все наше Братство.
– А теперь давайте перейдем к моему последнему дару, генерал, – последнему, потому что вам от меня уже ничего не потребуется… Это сорок шесть крылатых ракет из арсенала Саддама Хусейна, их спрятали его офицеры, полагая, что он не выживет. В их боеголовках может быть большой заряд взрывчатки или химические вещества – газы, способные поразить целые города. Ракеты, естественно, идут вместе с пусковыми установками. Я заплатил за них двадцать пять миллионов американских долларов. Возместите мне их по возможности, и, если сумма окажется меньше, я мужественно перенесу потерю.
– Вы действительно человек великой доблести, майн герр.
Внезапно входная дверь открылась, и в комнату вошел человек в белом комбинезоне. Увидев фон Шнабе, он подошел к нему и протянул запечатанный конверт из бурой бумаги.
– Вот оно, – сказал он по-немецки.
– Danke. [11] – Фон Шнабе вскрыл конверт и вынул из него небольшой пластиковый пакет. – Вы отличный Schauspieler – актер, герр Лесситер, но, по-моему, вы кое-что потеряли. Это только что доставил мне наш пилот.
11
Благодарю (нем.).
Генерал вытряхнул себе на руку содержимое пластикового пакета. Это был тот самый передатчик, который Гарри Лэтем спрятал среди камней в горах, на высоте нескольких тысяч футов над долиной. Охоте пришел конец. Гарри быстро поднес руку к правому уху.
– Остановите его! – крикнул фон Шнабе, и пилот завел Лэтему руку за спину. – Никакого цианистого калия, Гарри Лэтем из Стокбриджа, штат Массачусетс, США. Мы планируем для вас нечто другое, блистательное.
Глава 1
Старик,
Жан-Пьер Жодель, семидесятивосьмилетний старик, некогда отважный руководитель Сопротивления в одной из провинций Франции, пятьдесят лет ждал момента, когда сможет выполнить клятву, данную себе и господу богу. Ему не повезло с адвокатами, более того, они оскорбили и осмеяли его, предложив убираться со своими дурацкими фантазиями в сумасшедший дом, где ему и место. А великий генерал Монлюк – истинный герой Франции, сподвижник le grand [12] Шарля де Голля, самого прославленного воина и государственного деятеля. Всю войну он поддерживал постоянную связь с генералом Монлюком по подпольному радио, хотя, стань об этом известно, Монлюка ждали бы пытки и расстрел.
12
Великого (фр.).
Все это merde [13] Монлюк – перевертыш, трус и предатель! Он льстил наглому де Голлю, поставлял ему никчемную информацию, набивал ему карманы нацистским золотом и снабжал его произведениями искусства. И вот по окончании войны le grand Шарль в эйфории победы назвал Монлюка своим bel ami de guerre, [14] человеком, заслуживающим всяческого уважения. Это прозвучало как приказ для всей Франции.
Merde! Как же мало знал де Голль! Монлюк приказал расстрелять жену Жоделя и его пятилетнего первенца! Второго, шестимесячного младенца, пощадили, возможно, его спасло извращенное здравомыслие офицера вермахта, который сказал: «Он ведь не еврей; может, кто-нибудь подберет его».
13
Дерьмо (фр.).
14
Добрым фронтовым другом (фр.).
И кто-то подобрал. Тоже участник Сопротивления, актер из «Комеди Франсез». Он нашел плачущего малыша среди развалин дома на окраине Барбизона, куда пришел следующим утром на тайную встречу. Актер отнес ребенка жене, знаменитой актрисе, обожаемой немцами – без взаимности, ибо она играла по приказу, а не добровольно. А Жодель к концу войны казался своей собственной жалкой тенью – неузнаваемый внешне и неизлечимо больной психически. И он знал это. Три года, проведенные в концентрационном лагере, где он выгружал из газовых печей трупы евреев, цыган и прочих «нежелательных» элементов, довели его почти до безумия. Его шея подергивалась, глаза непроизвольно мигали, он хрипло вскрикивал. Все это шло наряду с разрушением психики. Он не открылся ни сыну, ни приемным родителям мальчика. Скитаясь по чреву Парижа, то и дело меняя имя, Жодель издали наблюдал, как рос и мужал его сын, ставший одним из самых популярных актеров Франции.