Паучья вдова
Шрифт:
— Да, вы разбили аркан, спасая животное, и не смогли из-за этого вернуться на корабль, — киваю, припоминая.
Затем перевожу внимательный взгляд на Охотника.
Если он разбил аркан, то куда делась энергия животного?..
— Вы впитали её? — изумленно произношу, — Без всяких вспомогательных средств?..
— Это вышло случайно. Я не знал, что за вещь лишает столь невероятное существо жизни, и не знал, что живая энергия всегда нуждается в носителе.
Живая энергия…
— И много всего вы впитали в себя, пока были на этом острове? — уточняю негромко.
— Много, —
— Как вы вернулись на материк?
— Предполагалось, что речь будет идти о вашем знакомом, — замечает Рэн.
Придвигаю бутылку и наполняю бокал.
Предполагалось.
Кто ж знал, что в этом мире каждый второй — несчастный с печальной судьбой?..
— Вам кто-то помог, — размышляю вслух, сделав очередной глоток.
— Мне помог император.
— Расскажете мне об этом?
— Хоть что-то в моей жизни должно остаться для вас секретом, — отрезает Охотник.
Закатываю глаза и делаю новый глоток.
— Вы выбрались и служите ему.
— Я служу закону. И равновесию, — отвечает Рэн.
— Кто, кроме меня, знает о том, что вы — ребенок с острова? — уточняю.
— Только вы, император и его доверенный.
— Не боитесь, что я разболтаю вашу тайну?
— Нет.
Слишком уверенный ответ.
— Почему? — спрашиваю у него.
— Потому что вы не будете помнить об этом, — произносит Охотник, а у меня появляется нехорошее предчувствие…
— Вы заберете мою память? — испуганно спрашиваю у него.
— Это мера предосторожности. Думаю, вы в состоянии понять, почему я так поступаю, — звучит спокойный ответ.
Опустошаю бокал и наполняю его вновь.
— Я хочу помнить обо всём, — произношу четко.
Или думаю, что произношу четко…
— Зачем вам это? Память о вашем знакомом у вас останется. Остальные воспоминания — лишние, — отзывается Рэн.
— Не вам решать — лишние они или нет, — отрезаю, сжав ладонь в кулак, — я хочу помнить вашу историю.
— Все так говорят. Но потом живут счастливо.
Так, вот, оно что…
Скольких людей он лишил памяти о себе?
— И нравится вам? — пытаясь сконцентрировать на нём взгляд, спрашиваю.
— Что именно? — уточняет мужчина.
— Быть таким одиноким?
— Это меня устраивает.
Растягиваю губы в улыбке и хмыкаю. Кого вообще может устраивать одиночество?
Разве что какого-нибудь монаха.
Да и тот, думаю, находит утешение в общении с Богом.
— Думаю, вам пора спать, — Охотник поднимается на ноги, но я ещё не готова ставить точку в нашем разговоре…
— Не пора…
— Вы даже на ногах уже не стоите…
— Стою… — отзываюсь, обнаружив-таки себя на ногах; не особо трачусь на мысль о том, как так получилось… а, вот, то, что мою талию обвивает мужская рука, меня очень даже интересует… — что это такое?..
Взмываю в воздух и чувствую себя невесомой… утыкаюсь лицом в темные волосы и дышу.
Вот, любопытно… насколько же ему одиноко, что он готов выложить историю своей жизни незнакомой женщине, а потом стереть её воспоминания?..
Неожиданно головой ощущаю
Успеваю схватить мужчину за руку до того, как он меня оставит.
— Минока… — Рэн опускает взгляд на мою ладонь на своём запястье.
— Это не моё имя, — отзываюсь, глядя на него.
— Хорошо, Мино… вам пора спать.
Он, что, реально не понимает, насколько он везучий? Рядом с ним пьяная женщина, готовая его слушать! А он хочет уложить меня в кровать?!
— Побудьте со мной ещё немного, — произношу негромко, надеясь задержать его рядом.
Сама не понимаю, почему хочу, чтобы он высказался.
Но, уверена, этот мужчина испытывает потребность в общении, — и при этом сам себя ограничивает.
Как и я… постоянно…
— Вы выпили слишком много. Вам лучше… — Рэн замолкает, почувствовав мою ладонь на своём лице.
— Не поймите неправильно, — выталкиваю из себя слова силой, отдаваясь во власть дурмана в своей голове, — но у меня здесь нет никого… не о ком волноваться, не о ком позаботиться… я думала, так будет всегда. Но познакомилась с Ха Ру, а потом с вами… я бы хотела вас помнить… я бы хотела знать вашу историю — чтобы вы не чувствовали себя таким одиноким…
— Я не чувствую себя одиноким, — повторяет мужчина.
Оооо, какой упертый, прям баран!
И ведь жалко его…
Приподнимаюсь на локте, притягиваю его голову ладонью и прикасаюсь губами к его щеке: пусть хоть так почувствует близость! Ощутит поддержку… Да, я хочу поддержать его! У всех у нас трагичные судьбы в этом мире, все мы брошены и все мы ужасно одиноки. Мы не должны отталкивать друг друга. Мы должны держаться друг друга…
Так я думала, когда дарила мужчине поцелуй, в котором было больше признания и понимания, чем какого-то иного подтекста, но… новые ощущения вдруг начали накрывать меня с головой: его кожа такая теплая… а его запах такой обволакивающий… как-то неожиданно для себя самой соскальзываю со щеки к краю его губ и застываю: они такие мягкие… и податливые…
Отстраняюсь на секунду от чужого рта, чтобы понять совершенно точно — мне это понравилось. Целовать его понравилось. Давно же я не позволяла себе таких вольностей — целоваться с незнакомцем, предварительно накачавшись алкоголем!.. Лет семь, наверное…
— Вы… — начинает, было, Охотник, как я прерываю его новой атакой на его рот.
Возможно, сейчас стоит задуматься: такого большого мужчины у меня никогда не было, — а в этом хиленьком тельце я и вовсе ощущаю себя дюймовочкой недоделанной… Ай, да катись оно всё! Притягиваю Охотника за рубашку, вынуждая упереться руками по разные стороны от моей головы и обрушиваюсь на него со всей скопившейся во мне страстью. В этой лавине были совершенно разные чувства и эмоции: злость на силы, закинувшие меня сюда, страх остаться здесь одной, радость от встречи с человеком, которого я могу уважать, желание быть согретой мужскими руками, надежда свалить на чьи-то плечи все свои проблемы и тоска по прошлому, где я знала все правила игры и не была так уязвима…