Паук приглашает на танец
Шрифт:
— Ваухан, ты заблуждаешься, — мягко сказала я. — Наверняка графиня всё это подстроила и хочет, чтобы ты так думал… правда, ума не приложу зачем. Она вовсе не собирается оставлять мужа. Ведь это она тебе про легенду напомнила? И ключ от подземелья Грете тоже она дала?
Он яростно помотал головой.
— Нет, Грета забрала его из библиотеки.
— Из библиотеки?
Я нахмурилась, а потом вспомнила, что леди Эрселле было позволено забрать оттуда шахматы после того, как пропала одна из фигур, служившая, как оказалось, ключом
— Ты ошибаешься на её счёт, Энн. Она ничего не знает о плане. Но я всё расскажу ей завтра, когда дело будет сделано, про графа и остальное… или, может, всё-таки сегодня? Позвать её тоже сюда? — он с надеждой посмотрел на Мэтти, едва не подпрыгивая от нетерпения.
— Завтра, — строго отрезала та, и Ваухан разочарованно кивнул.
— Что ты имел в виду под «остальным»? — насторожилась я.
Если до этого всё моё внимание было поглощено его рассказом, то теперь я опять вспомнила о своём положении и тоже кинула взгляд на Мэтти, но она казалась углубленной в книгу.
— Ваухан, я верю, ты не хочешь причинить мне зло, иначе давно бы уже это сделал, сразу привёл бы меня сюда.
— Я пытался, — разбил мои надежды он. — Помнишь, в первую встречу, когда я тебя провожал, из таверны вышел Хенрик. Он видел нас вместе. А в другой раз Иветта. А потом… на кладбище, Энн, я правда передумал тогда! Я ведь твердил, чтобы ты уезжала, но ты и слышать не хотела, и сама виновата… А потом этот подонок её изуродовал, и я понял, что другого пути нет. Если б не хромоногий, я бы ещё вчера привёл тебя сюда.
Ваухан отступил, сжав кулаки.
Я помолчала, а потом волосы на голове зашевелились.
— Так это ты убил мистера Дрейка?
— И сделал бы это ещё раз!
Он прорычал это с такой ненавистью, что у меня не осталось никаких сомнений. Все эти разом свалившиеся новости оглушили меня, и какое-то время я лежала молча, не в силах выдавить ни звука. А потом тихо спросила:
— Что вы хотите со мной сделать?
Ваухан сделал шаг назад и раскинул руки. А потом задрал голову кверху и крикнул:
— Знаешь, где мы?
Эхо подхватило его крик и унесло в темноту сводов, так что вершины достиг только шёпот.
Я впервые вслушалась в этот звук и в очередной раз вспомнила старуху возле моста, которая всё твердила, что я слышу, но не слушаю… а потом вздрогнула от догадки. Значит, всё это время здесь, внизу, просто переговаривались.
— Под «шепчущимися любовниками» — поражённо выдохнула я. — Так вот в чём секрет: звук искажается.
— Здорово, правда? — кивнул он.
— Нет, не здорово, Ваухан, — возразила я. — Ты же не воспринимаешь буквально ту часть легенды, в которой говорится, что фея однажды восстанет и убьёт графа Ашеррадена? Да если б и так — вы с графиней всё равно разных видов, ты сам сказал.
— Мы придумали, как решить обе проблемы: мы оживим первую фею, она убьёт графа, а мы с леди Фабианой разделим искру и сможем быть вместе.
— Искру? —
— Нашла! — радостно возвестила Матильда и развернула ко мне книгу. — Видишь, Энни, это тебя не убьёт.
Я взглянула на картинку, потом на Мэтти, Ваухана, и когда всё сказанное до меня дошло, я закричала так, как не кричала никогда в жизни.
ГЛАВА 46
— Думаешь, Мэтти тебе помогает? — визжала я. — Ты дурак! Она не позволит тебе убить графа! Искра нужна ей самой — для него.
Но Мэтти сунула мне в рот платок, и кричать я уже не могла, только извивалась в своём стеклянном плену.
— Это не так, — повернулась она к Ваухану. — Ты же знаешь, что он со мной сделал. Ты знаешь, как я его… ненавижу.
Я видела, что она лжёт, но он, ослеплённый, поверил.
Она сделала шажок назад, а Ваухан, наоборот, подошёл ко мне и протянул руки. Я попыталась отстраниться, но ничего не вышло.
— Прости, Энн, — сказал он и разорвал платье у меня на груди.
Я замычала от ужаса и стыда, безуспешно пытаясь выплюнуть платок. Запах лаванды, которым он был пропитан, душил меня. Исподнее едва прикрывало край груди.
— Не волнуйся, Энни, я сделаю всё правильно, — Матильда погладила мою щёку. — Всё должно было быть проще, — вздохнула она. — Просто лечь на ложе, и всё. Но оно рассчитано на недостойных искры, так что без книги, — она постучала грязными ногтями по обложке, — никак.
Сказав это, она встала у меня в ногах и прислонила тяжёлый том к краю ложа.
— Отойди, — кинула Мэтти через плечо, и Ваухан послушно отступил, не сводя с нас широко раскрытых глаз.
Его лицо изменилось: зрачки блестели, четко проступили скулы, сомнения исчезли. Я поняла, что он решился.
Помощи ждать неоткуда.
— Кстати, он хрустальный, — кивнула Матильда на мой постамент, — как в сказке, помнишь? Только яблок не хватает.
Я почувствовала, как по щекам потекли слёзы.
Она опустила голову и принялась что-то бормотать, водя пальчиком по странице.
Сначала ничего не происходило, и я подумала, что всё обойдётся, но затем почувствовала тянущее ощущение в груди. Оно нарастало и вскоре перешло в жжение. В голове у меня поплыло. Перед глазами вдруг побежали воспоминания, в основном из детства, как будто мне показывали движущиеся картинки.
Матильда продолжала свой напевный речитатив, изредка бросая на меня взгляды и хмурясь.
— Глубоко же сидит, — пробормотала она.
А потом жечь стало в отдельных местах, будто к коже прикладывали нагретые над свечой монетки. Но ожогов они не оставляли.
Прошла минута, другая, и от кожи на груди начало исходить свечение. Сначала это было просто мерцание, как от пудры.
— Получается! — радостно взвизгнула Мэтти.
Ваухан подался вперёд, но она махнула ему, чтобы вернулся на место, и продолжила чтение.