Паук раскинул сеть
Шрифт:
– Понимаю, время не самое удачное, но это нужно сделать до возвращения в Калеот, - негромко начал герцог. Он оделся крайне скромно, во всё чёрное, кроме тёмно-серой рубашки, как и предписывал протокол. В голосе сквозила усталость, кожа будто посерела. Министру даже не пришлось играть, достаточно одной бессонной ночи и двух напряжённых дней.
– Речь о королевской печати.
Королевский секретарь кивнул и поднёс королеве шкатулку на бархатной подушечке.
– Что это?
– её величество растерянно глянула на него.
– Королевская печать, -
– Соблаговолите принять.
– Ах да!
– она и думать забыла о ней, все мысли занимали мёртвый Донавел и судьба сына.
Королева открыла шкатулку и под пристальными взглядами десятков глаз в гробовой тишине надела перстень. Он оказался слишком велик и массивен для тонкой женской руки, поэтому её величеству пришлось нарушить традицию и надеть его на большой палец. Безусловно, ювелиры могли бы легко уменьшить размер перстня, но королева не собиралась отдавать подобных распоряжений. Зачем, если править будет другой?
Послышались робкие поздравления, столь неуместные в сложившейся ситуации. Не остался в стороне и герцог.
– Ваше величество, - он встал и поклонился королеве, - отныне вы правительница Тордехеша. Примите мои искренние соболезнования и присягу на верность.
Герцог собирался сделать всё по форме, то есть встать перед её величеством на одно колено, как некогда перед ним Сольман, и склонить голову, но королева не позволила. Она встала и призвала к тишине.
– Благородные сеньоры, - голос её величества звучал ровно, но бесцветно, словно она зачитывала текст по бумажке, - обождите с присягой. Да, я понимаю, государство не может прожить без короля ни дня, но вы клянётесь в верности не той.
Придворные оживились и, окончательно забросив нетронутую еду, не стыдясь, начали выкрикивать реплики с мест. Королева подняла руку и несколько раз крикнула: 'Тише, господа!' Когда, наконец, все утихли, её величество кивнула и продолжила:
– Я, супруга покойного Донавела ли Аризиса, властью данной мне назначаю опекуном моего сына, принца Гидеона, а так же вручаю всю полноту власти Арлану ли Сомерашу, герцогу Ланкийскому по праву старшинства королевского рода. Сама я отрекаюсь от трона от своего имени и имени своего малолетнего сына. Кого назначить достойным приемником Донавела, пусть решит Дворянское собрание.
Казалось, взорвись в пяти шагах порох, он не вызвал бы такого переполоха. Все повскакивали со своих мест, начали выкрикивать: 'Так нельзя! Это неправильно! У нас есть законный король!'.
– Довольно!
– королева взвизгнула так громко, взяла столь высокую ноту, что все поневоле притихли.
Никогда ещё её величество не позволяла ничего подобного. Сама она сейчас напоминала ведьму или даже саму Сорату: горделиво вздёрнутый подбородок, горящий взгляд, сложившиеся в гримасе недовольства губы. Для полноты картины не хватало только искорок заклинания на пальцах.
Немного успокоившись, она продолжила тем же властным, непривычным тоном:
– Я сказала своё слово. Вся власть отныне и до избрания
С этими словами королева подошла к оторопевшему герцогу и вручила ему перстень. Тот сначала не желал брать: министр запланировал совсем другое, но её величество без лишних слов вложила кольцо с печаткой в ладонь любовника и вернулась во главу стола.
– Обсуждения после, я устала. Выезжаем завтра в восемь. И, ваша светлость, - королева вымученно страдальчески улыбнулась, - возьмите на себя розыск преступников и подготовку похорон.
– Я слишком устала, слишком, - чуть слышно повторила она и прикрыла глаза.
Больше всего на свете королеве хотелось сейчас встать и уйти, но не позволял этикет. Приходилось терпеть, ковыряться в тарелке и мечтать закрыть за собой двери спальни. Её величество понимала, ночью предстоит трудный разговор с герцогом, но не могла поступить иначе. Зачем тянуть, когда можно обрубить сразу? Пусть правит сам, а не через марионетку.
В итоге её величество с трудом высидела до десерта и, сославшись на плохое самочувствие, удалилась к себе. Раздевшись, она приказала наполнить ванну и отослала служанок. Королеве хотелось побыть наедине с собой, всё обдумать и понять, как жить дальше. Но у герцога были свои планы. Когда её величество вернулась в спальню, министр уже ждал в кресле, нетерпеливо вертя на пальце полученный за ужином перстень.
– Как это понимать, Алисия?
– шипящим шёпотом спросил он.
Королева пожала плечами и отжала мокрые волосы. Бледно-розовый пеньюар, наброшенный поверх тончайшей ночной сорочки, казался последними отблесками угасшего заката.
– Пожалуйста, не надо, Арлан!
– взмолилась королева, тяжело опустившись на кровать.
– Ты получил, что хотел. Раньше или позже, не имеет значения. Мне и так холодно и одиноко.
Её величество вздохнула и опустила голову. Влажные волосы упали на лицо.
– Если пришёл ругать, уходи, - срывающимся голосом попросила королева.
– Я сделаю всё, что захочешь, не беспокойся.
Будто обессилив, её величества легла и обхватила колени руками. Нос уткнулся в прохладные шёлковые простыни. Прикосновение герцога заставило вздрогнуть. Тот без лишних слов приподнял её и пересадил на колени. Пальцы прошлись по абрису лица.
– Милая моя!
– чуть слышно выдохнул герцог, расчёсывая мокрые пряди.
– Тогда останься со мной, - пискнула куда-то ему в подмышку королева.
Сильные мужские руки успокоили, и вскоре её величество забылась в них, даря успокоение себе и любовнику. Тяжёлые мысли отступили, и королева смогла, наконец, заснуть, чтобы с утра пробудиться в одиночестве. Её величество и не надеялась, что герцог останется, но без него вновь стало так тошно, будто она одна в целом мире. Королева решила сразу же по приезду сходить в храм Сораты и облегчить душу. То, что нельзя рассказать человеку, выслушает богиня.