Пауки и иерархи
Шрифт:
Вперед неожиданно протолкалась одна из иерархов, круглолицая женщина средних лет, немного напомнившая мне Изольду. В ее глазах сияло почти детское любопытство.
— На что похоже благословение богини? — спросила она.
— На… — я на мгновение задумался, как лучше сформулировать. — На теплый ковер тихой радости, сотканный из солнечных искр.
— О! — выдохнула она. — Как бы я тоже хотела его увидеть!
— Смотрите! — позвал кто-то. — Откат закончился!
Я развернулся. Откат действительно полностью исчерпал себя, и битва магий внутри щитов завершилась. Теперь на статуе остался лишь тонкий слой магической
Несколько голосов громко охнули, когда золото потекло. Сперва плавиться начало лицо статуи — и крупные капли металла напоминали слезы. Потом течь начали руки, торс, ноги — и вскоре на постаменте остался лишь огромный оплавленный ком драгоценного металла.
Лопотание искр стало громче, приобрело довольный оттенок, и они разлетелись в стороны, смешавшись с остальным «ковром».
— Что ж, — после паузы проговорил Таллис. — Историю со злосчастной статуей можно считать завершенной. — Потом повернулся к Семаресу, который вернулся от здания суда как раз вовремя, чтобы застать разрушение статуи. — Распорядись об охране золота, ну и в целом проследи, чтобы все было в порядке. В детали вдаваться не буду — ты лучше меня знаешь, что и как следует сделать.
Тот поклонился, принимая приказ, и Таллис посмотрел уже на всю толпу магистров и их свиту.
— Что ж, день сегодня был насыщенным событиями и интересным. Просто на редкость интересным. Так что предлагаю всем разойтись по домам и помолиться Пресветлой Хейме, чтобы в будущем наша жизнь оказалась чуть более скучной.
По толпе кое-где прокатились смешки, хотя по лицам большинства было видно, что за скучную жизнь они готовы помолиться вполне искренне.
Я вопросительно взглянул на Теагана — перед возвращением в дормитории мне следовало еще переодеться из жреческой мантии в свою форму, а она осталась в его доме. Но сказать я ничего не успел — Таллис в несколько шагов оказался рядом, и на плечо мне легла тяжелая рука:
— А с нашим сегодняшним героем мы еще побеседуем. Уважишь старика, а?
Отказ, конечно, не подразумевался.
Мы втроем — Теаган присоединился молча — прошли где-то половину пути до дворца Таллиса, когда верховный магистр заговорил.
— Тебе нужно научиться сдержанности, племяш. Конечно, это выглядело впечатляюще — как же, способность общаться с благословением богини и передавать его желания! У тебя отличное воображение, хвалю! Но стоило бы оставить это для следующего раза. Даже то, что ты сумел замедлить мощный магический откат, поражает достаточно, не стоило изумлять магистров слишком уж сильно за один день.
— А-а, — протянул я, даже не зная, на что тут в первую очередь отвечать. — Защита включена?
Таллис кивнул и поднял руку с перстнем, где ярко горел синий камень.
— Я учту ваш совет об… умеренности, — проговорил я, а потом добавил, — дядюшка.
С губ Таллиса сорвался смешок.
— Вот только, —
Таллис некоторое время молчал, потом вздохнул.
— Мне приходилось слышать, что есть люди, которые настолько очаровываются собственной выдумкой, что сами начинают в нее верить. Правда, до сегодняшнего дня таких людей сам я не встречал. А может, в моем присутствии они понимали, что не так уж сильно увлечены своим воображением.
Я смотрел на него, хмурясь. Вот как доказать человеку, который не видит слои этера и мне не верит, что благословение действительно живое и по-своему разумное?
Поддавшись импульсу, я наклонился, зачерпнул полную горсть солнечных искр и повернулся к Таллису:
— Попробуйте взять их в руки. Может, сами что-нибудь почувствуете.
Взгляд Таллиса стал недоверчивым, а потом он поднял брови, без слов говоря: «Эта шутка зашла слишком далеко».
Вздохнув, я повернулся к Теагану, слушавшему наш разговор молча.
— Хочешь?
Я был почти уверен, что и он откажется, но он неожиданно кивнул.
— Давай.
И я высыпал в его подставленные ладони все искры.
Несколько мгновений Теаган смотрел на свои руки — для него пустые — и будто прислушивался к чему-то. Потом медленно проговорил:
— Я чувствую тепло — как от солнечных лучей. И еще приятно пощипывает кожу. Будто пузырьки воздуха в воде горячего источника.
Взгляд Таллиса, молча наблюдавшего за этим обменом, стал еще более недоверчивым.
— Что, решили подшутить над стариком? И когда только успели сговориться? — спросил он скорбным тоном. Потом по очереди посмотрел на наши лица — не знаю как Теаган, но лично я от его заявления ощутил лишь растерянность — и вдруг расплылся в широченной ухмылке.
— Ха! Отличный розыгрыш получился! Хвалю, племяш, хвалю! Я даже почти поверил. Теаган, а ведь и в тебе есть чувство юмора! Если бы ты его еще почаще использовал. Ну да ничего, с таким братцем как племяш — придется.
Когда мы вошли во дворец Таллиса, он все еще слегка посмеивался.
В кабинете, как и сегодня днем, во время нашего первого разговора, он жестом велел Теагану активировать заклинания от подслушивания, и как только окна были заперты, а руны проявились на стенах, лицо Таллиса, и без того веселое, начало прямо-таки лучиться довольством. Он напомнил мне кота, объевшегося сливок — если бы коты могли при этом улыбаться во все зубы.
— Сегодня — отличнейший день! Отпразднуем по-семейному, а? Теаган, достань то вино, которое из штолен Джарра. Да-да, то самое, столетней выдержки.
Задумчиво хмурясь, Теаган кивнул, но заговорил только когда начал разливать янтарную жидкость по бокалам.
— Почему «отличнейший день»? Я думал, ты, напротив, расстроишься из-за Данты. Наставник, ты же с ней дружил еще со времен вашей учебы.
Довольная улыбка сползла с лица Таллиса, выражение его стало жестким.
— Дружил, — подтвердил он. — Верно. Но неужели ты думаешь, мой да-вир, что я просто забыл и выбросил из головы то, как она раздувала скандал с белой сектой, как отвратительно вела себя, когда тебя судили? Думаешь, я простил то, как она давила на меня, пытаясь заставить от тебя отречься? — последние слова он произнес, будто выплюнул.