Паутина и скала
Шрифт:
Так ежевечерне он неукоснительно исполнял долг перед «их» темными силами, чтобы пользоваться «их» благосклонностью, чтобы «они» не покидали его, чтобы «они» были по-прежнему за него, а не против, чтобы «они» – бессмертные, таинственные «они», не дающие нам покоя! – поддерживали его, оберегали, даровали ему победу, сокрушали его злобных врагов и вели его к славе, любви и торжеству, к той самой огромной двери, потай shy;ным вратам в жизнь – в тот сокрытый, неописуемый мир радос shy;ти, который так близко, странно, волшебно, невыносимо близко, который он может найти в любую минуту, и по которому так то shy;мится его душа.
Однажды в город приехал цирк, и при виде его в сознании мальчика возникли два образа, которые до конца детства
Мальчику представилось, что он поступил на работу в цирк и поехал с ним в большое турне по всей Америке. Стояла весна: цирк отправился из Новой Англии на запад, а потом на юг, наступило лето, за ним осень. Номинальной обязанностью Джор shy;джа – в его воображении все события, лица, голоса, обстоятель shy;ства были совершенно реальными, как сама жизнь – была про shy;дажа билетов. Но в этой маленькой труппе каждому приходи shy;лось заниматься несколькими делами, поэтому он также раскле shy;ивал афиши и договаривался о новых местах с торговцами и фермерами о поставке свежих продуктов. В этом деле он достиг большой сноровки – сказался недюжинный сокрытый талант расчетливо торговаться, унаследованный от живших в горах ро shy;дичей. Он мог раздобыть самые лучшие, самые свежие мясо и овощи по самым низким ценам. Циркачи были суровыми, тре shy;бовательными, они постоянно испытывали волчий голод, не терпели скверных продуктов или стряпни, ели помногу и всегда получали самое лучшее.
Обычно цирк приезжал в новый город рано утром, еще затем shy;но. Он тут же принимался за дела: шел на рынки или к фермерам, которые приехали посмотреть представление. Видел и ощущал чистоту рассвета, слышал внезапное, мелодичное пение ранних птиц и неожиданно чувствовал себя на месте в новом городе, сре shy;ди новых людей. Расхаживал среди фермерских телег, договари shy;вался с фермерами на месте о поставке множества их товаров – арбузов с бахчи, уложенных в мягкое сено, свежего масла, завер shy;нутого в чистые тряпицы, еще влажные от росы и блестящие в звездном свете, громадных обшарпанных фляг с парным, пеня shy;щимся молоком, свежих яиц, которые он покупал по сотне дю shy;жин, десятков цыплят, связок нежного зеленого лука, огромных красных помидоров, хрустящего салата, зеленого горошка и соч shy;ной зеленой фасоли, а также картофеля с пятнами земли-суглин shy;ка, аппетитных яблок, вишен и персиков, молодой кукурузы и увесистых окороков домашнего копчения.
Когда рынки открывались, он принимался торговаться с мяс shy;никами за лучшую вырезку. Мясники поднимали в узловатых пальцах большие куски, выкатывали бочонки свежих колбас, шлепали длинными ладонями по говяжьим и свиным тушам. Возвращался к цирку он с телегой, полной мяса и овощей.
На цирковой площадке уже кипела работа. До него доноси shy;лись чудесно-размеренные удары молота по вбиваемым кольям, крики людей, ведущих животных на водопой, тяжелый грохот телeг, отъезжающих от товарных платформ. К этому времени навес столовой бывал уже воздвигнут, и, подъезжая, он видел поваров, занятых своим делом, расставленные под навесом длинные сто shy;лы со скамьями, жестяные тарелки и кружки. Ощущался аромат крепкого кофе и запах гречишного теста.
Потом циркачи шли завтракать. Еда у них была здоровая, ве shy;ликолепная, как мир, в котором они обитали. Она связывалась в сознании с манящим, красочным миром циркового шатра, чис shy;тым, здоровым запахом животных и дикой, нежной, лиричной природой земли, на которой они жили скитальцами. И этой за shy;мечательной, аппетитной еды было в изобилии. Они съедали гру shy;ды горячих гречишных оладий, намазанных желтым маслом, ко shy;торого каждый отрезал, сколько захочет, от лежащих на столе ку shy;сков, и сдобренных густым кленовым сиропом. Они съедали на завтрак густо посыпанные луком бифштексы прямо со сковоро shy;ды; съедали целые арбузы со зрелой, темно-розовой мякотью, ломти бекона и большие тарелки яичницы или омлета с телячьи shy;ми мозгами. Они брали фрукты, разложенные на столе пирами shy;дами, –
За обедом они ели неудержимо, жадно, с волчьим аппетитом, со сведенными бровями и конвульсивными движениями горла. Уписывали большие куски жареной говядины с румяной короч shy;кой, полусырые и мягкие; ломти нежной свинины с ароматными каемками жира; нежных жареных цыплят; мясо, тушившееся не shy;сколько часов со свежей морковью, луком, брюссельской капус shy;той и молодым картофелем; все овощи, какие только были в это время года – громадные початки жареной кукурузы, лежавшие на двух огромных блюдах, нарезанные помидоры с дольками ок shy;ры и луком, взбитое картофельное пюре и крупные бобы, приго shy;товленные со свининой. На десерт ели сладости со всеми фрук shy;тами, какие могли только быть в то время и в том месте: горячие пирожки с яблоками, персиками и вишнями, присыпанные сверху корицей; всевозможные торты и пудинги; и фруктовые пироги толщиной в несколько дюймов.
Так ездил этот цирк по всей Америке, из города в город, из штата в штат, из Мэна на просторные равнины запада, вдоль Гуд shy;зона и Миссисипи, по прериям, и с Севера на Юг.
Путешествуя по этому океану земли и грез, мальчик думал о родине отца, ее больших красных амбарах, ее близкой знакомости и тревожащей душу странности, о ее чарующей и трагичной красоте. Думал о запахе ее гаваней и морском шуме, о городе, о пароходах, румяных яблоках и красновато-бурой земле, уютных, теплых домах, о ее лиричной, невыразимой радости.
И произошло чудо. Однажды рано утром мальчик внезапно проснулся и увидел над собой великолепие мерцающих звезд. Сперва он не понял, где находится. Цирковой поезд остановился неизвестно отчего посреди поля. Мальчик слышал вялое, преры shy;вистое дыхание паровоза, странно звучащие в темноте голоса людей, постукивание копыт в конских вагонах и чуткое, много shy;значительное молчание земли.
Внезапно мальчик поднялся с кипы брезента, на которой спал. Близился рассвет: на востоке небо начинало белеть, слабый первый проблеск дня медленно поднимался все выше, гася звез shy;ды. Поезд стоял у небольшой, быстрой, глубокой речки, текущей вдоль полотна, и мальчик понял, что принял за молчание быст shy;рую, непрестанную музыку воды.
Накануне ночью прошел дождь, и от речки шел нежный, чис shy;тый запах земных отложений. Мальчик видел легкое белое мерца shy;ние березок, склонившихся над водой, а по другую сторону поезда – белую вьющуюся дорогу. Сразу же за дорогой находился сад с ог shy;радой из покрытых лишайником камней. Свет усиливался, земля и все ее очертания становились четкими. Мальчик видел древний узор поросших лишайником камней, тучную почву распаханного поля; видел оберегаемый порядок, строгую чистоту с легким оттен shy;ком пышной зелени. Это была земля с широкими, как сердце че shy;ловека, изгородями, но не столь огромными, как его мечта, и эта земля казалась знакомой, как комната, в которой он некогда жил. Он вернулся к ней, как моряк к маленькой закрытой гава shy;ни, как человек, изнуренный скитаниями, возвращается домой. Мальчик мгновенно узнал это место. Понял, что в конце концов приехал на родину отца. Здесь находился его родной дом, вернувшийся к нему, покуда он спал, словно забытое сно shy;видение. Здесь находилась его мечта, отцовская родина, земля, где обитал его дух. Ему был знаком каждый дюйм этого пейза shy;жа, и он знал наверняка, что дом находится меньше чем в трех милях.
Мальчик немедленно поднялся и спрыгнул на землю; он знал, куда идти. Вдоль состава медленно раскачивались и пляса shy;ли фонари тормозных кондукторов. Поезд тронулся, колокол его прозвонил, и тяжелые товарные платформы стали удаляться от мальчика. Он пошел в обратную сторону вдоль путей, он знал, что меньше чем в миле оттуда, где речка, бурля, переливается че shy;рез плотину, находится мост. Когда мальчик подошел к мосту, свет стал ярче; четко возникла старая кирпичная мельница и от shy;разилась в блестящей, светлой воде.