Паутина времени
Шрифт:
Встав на краю болота, Маришка, Лад и Крис тоскливо смотрели на ровный белый цвет, затопивший реальность впереди них. Жалкий клочок в сотню метров — все, что осталось от мира.
— Что ж, — вздохнул творец, — больше спешить некуда. Можете целоваться.
Спустя неделю мы остановились в поместье Эттов.
До основания величественного замка на болоте еще оставались столетия. Пока же в небольшом поместье нас с радушием принял низенький и круглый, как бочонок, граф, предоставив убежище посланцам истинного творца. От волнения потягивая себя за пышные
— Чудные дела! — воскликнул он, когда его светлость князь Дикк рассказал ему об исцелении своего первенца, который за два дня до нашего с Зуллом прибытия в его замок начал кашлять кровью, подхватив легочную гниль.
— Что ж, друзья, я и мои люди в вашем распоряжении. Нам давно надоело влачить жалкое существование! Да здравствует Пресветлая Алив!
— Слава творцу! — подхватили десятки голосов.
Мы же с Альгой и Василием, чувствуя свою чуждость всеобщему веселью, поспешили удалиться к себе в комнаты. Эрик отлично справлялся с ролью побратима великого Объединителя, рассказывая всем желающим, как творец снизошла в ореоле света к Дариилу, откликнувшись на его зов.
С каждым повтором Алевтина становилась еще более прекрасной и желанной, а собравшиеся слушали юного герцога Рита, затаив дыхание.
Тех, кто не соглашался принять новую веру, не было.
И уже спешили по всем сторонам света первые носители силы Пресветлой — будущие основатели Ордена. Нам оставалось только провести заключительный ритуал, закрепив власть Алив над этими землями и провозгласить рождение новой империи — Лирии. Так что одну проблему с чистой совестью можно было вычеркивать из списка срочных дел.
Теперь — сердце мира и спасение Времени.
Под вечер я отлучился из покоев в поисках чего-нибудь съестного. Люди, занятые подготовкой, могли не есть несколько суток — лишь бы быстрее добиться желаемого. А возглавлял все это безобразие Нартен.
Зулл, увидев меня, тащащего с кухни огромный поднос, приветливо махнул ладонью. Я смог в ответ только кивнуть — руки были заняты. Зато заметил пристально и недобро наблюдающую за князем Вину и с неожиданной ясностью понял, что она его убьет. Сегодня или через неделю — неважно. Но Эрик Рит, побратим великого Дариила, быстро замнет этот инцидент. И, чтобы спасти свою колдунью, вычеркнет из истории имя Нартена Зулла, первого из свободных князей, кто воздал хвалу Пресветлой матери.
Уже у самых покоев я пересекся с сыном. Тот позвякивал какими-то пробирками, придирчиво рассматривая содержимое одной из них в свете факела.
— Кого-то еще поймал для Литта? — окликнул я Эрика.
— Да. Эдорд держал в подвале вампира. Правда, нацедить удалось совсем немного, тварь была на последнем издыхании. Мы думаем дальше заняться родовым знаком-татуировкой. Основу зелья я уже приготовил, осталось еще несколько нюансов.
Я не смог удержать любопытства. О знаке Великого Объединителя история умалчивала. И многие императоры тщетно пытались доказать, что изображение именно на их теле наиболее соответствует символу, который носил Дариил.
— И
— Змею.
Поднос чуть не полетел из моих рук. А как же львы, драконы, фениксы и единороги, которыми так кичились поколения Литов?!
— Серьезно?
Эрик кивнул.
— Хладнокровна, рассудочна, опасна, но нападает только, когда ей угрожают. К тому же Дари любит змей…
— Подожди минуту, — попросил я Эрика. Оставив поднос на столе, я порылся в сумке и вернулся в коридор, держа в руках тонкий потрепанный дневник Алив. — Он хранился в фамильной библиотеке, якобы отданный первому Риту Пресветлой матерью на сохранение. Еще одна загадка временных петель.
Парень лениво пролистал первые страницы.
— Ни слова не понимаю, — признался он.
Я в очередной раз порадовался тому, как вовремя к нам попал Василий, для которого язык творцов оказался родным.
— Сохранишь? — попросил я. — В будущем этот дневник мне очень пригодится.
Эрик, забрав из моих рук записи Алевтины, улыбнулся немного грустно.
— В этом есть что-то странное: к тому моменту, когда через сотни лет ты вновь коснешься этих страниц, я уже стану горсткой пыли и праха. Я привык оставлять позади себя могилы и до сих пор не могу поверить, что теперь у меня осталась одна короткая смертная жизнь.
Зато ты оставишь после себя добрую память, — тихо возразил я, осознав, что Эрику просто страшно, — это лучше, чем могилы, поверь.
— Спасибо, Оррен, — парень небрежно сунул дневник подмышку. — Ты будешь на ритуале?
Хотелось бы отказаться, да Алив не позволит.
— Через сколько?
Сын задумался.
— После заката, раньше не управимся.
Я подумал, что получится символично — новый день наступит, принеся с собой мир и спокойствие.
Альга, растянувшись на кровати, лениво щурилась на огонь в камине. Еде она обрадовалась, попытке завести беседу — не очень, присутствовать на ритуале отказалась наотрез, сообщив, что лучше подышит свежим воздухом на заднем дворе.
— Я тут подумала над именем Вины, — супруга подозрительно принюхалась к выпечке и отщипнула кусочек теста от пирога с мясом, — а то мальчики уже до неприличных вариантов дошли.
— Ладно, чего там, — отмахнулся я, — все уже привыкли. Чудно, конечно.
— Ага, — завозилась Альга и, принюхавшись к кувшину с вином, смешно чихнула. — Ты воды не захватил?
— Кисловатое, да, здесь другого не бывает. Даже непонятно, откуда оно тут вообще появилось. Солнца нет, а виноград есть… Намудрила Хель с законами природы!
— Значит, не захватил, — констатировала супруга. — Ты помнишь, как зовут твою прародительницу?
Сначала я задумался, тщательно перебирая в уме свои же собственные записи и исторические изыскания. А потом, вспомнив, замер.
— Просто я-то в твоей родословной не разбираюсь, — продолжила женщина, занятая ощипыванием пирога, а потому не заметившая моего состояния. — А ты должен всех помнить. Вот и сам назови девчонку именем, которое носила жена Эрика. Оррен?..
— Я вспомнил ее, — ошеломленно признался я, — портрет, эти веснушки по лицу и плечам, которые в юности казались мне безобразными… Клевина Рит!