Паутина. Том 3. Призраки замка
Шрифт:
– Сейчас, сейчас, – проговорил старик и включил свет. И комната наполнилась мягким дневным светом. И Юлька сразу увидела старика. Уродливый горб торчал на спине, как бы пригибая своей тяжестью спину к земле. Клок волос, торчащих в разные стороны обрамлял высокий лоб и широкие скулы с волевым подбородком. Пронзительные, внимательные глаза смотрели на Юльку, изучая ее реакцию, на свою внешность. Большущий с горбинкой нос свисал над верхней губой. Казалось, на носу тоже сидит горб и давит его.
Юлька растерялась, она никогда не видела
– Не нравлюсь? Я сам себе не нравлюсь, но это не мешает мне жить и даже иногда гордиться собой, – скрипуче проговорил он. – Люди ко всему привыкают, а к чужому уродству тем более. Это к своему уродству нельзя привыкнуть. Не смущайся, проходи, ты уже месяц здесь, и я хотел с тобой познакомиться поближе.
Юлька посмотрела на старика:
– Вас Антонио зовут?
– Можно просто Антон, как зовут меня все обитатели этого дома.
«На Антона он совсем не смахивает. Скорее всего, дед Антон. Сколько же ему лет?» – промелькнуло у Юльки в голове. – «Говорит по-французски чисто, без акцента. Кто он? Француз или итальянец? Непонятно».
Она прошла в большую комнату, сплошь заставленную цветами. Тут были розы, различных сортов, и плетущиеся по стенам, по подставкам, фиалки, хризантемы и много, много различных видов. Большие кадки с цветами и маленькие горшочки, это был сад, цветочная галерея или цветочная теплица, как хочешь, так и назови. Юлька шла от одного цветка к другому и удивлялась.
– Это так красиво! Так здорово! Просто нет слов описать вашу коллекцию цветов.
– Нравится? Вот и хорошо, я срежу тебе несколько в комнату. Когда я занят своей работой, я забываю о своем уродстве.
Говорил дед Антон, срезая для Юльки большие белые ромашки.
– Эти цветы напоминают мне Россию, я когда-то давно был В России. Там целые поля ромашек, но там они маленькие, а у меня большие с ладонь. – и Антон растопырил пальцы. И Юлька увидела красивые мужские руки нестарого человека. Они не были похожи на руки человека, который возиться в земле. Эти руки были ухожены, с ровно обрезанными ногтями, без заусениц от мозолей, какие бывают у людей, работающих с землей.
– Что тебя так удивило? – заметив Юлькин взгляд, спросил дед Антон.
– Ваши руки, они такие красивые и… – Юлька замялась, не зная, как объяснить свое удивление.
– Я понял, – перебил ее дед Антон. – Тебя смутили мои руки. Да, я очень берегу их, это единственное, что у меня есть красивое в моем теле. Я никогда не работаю без перчаток, и всегда после работы, ухаживаю за ними. Смазываю различными кремами, обрабатываю ногти. В этом нет ничего удивительного. Будешь уходить, возьмешь этот букет.
И дед положил букет на столик, и отошел от Юльки. И ей показалось, что он на ее рассердился. И она стояла
– Ты ко мне зашла просто так или у тебя есть дело?
– Ах, да я совсем забыла, я просто хотела поговорить об этом замке, где я живу. Мне интересно узнать, кто в нем жил раньше. Говорят, в таких домах есть подземелье. Это правда? Вы ведь здесь живете давно, и вас должны были заинтересовать все эти слухи, о подземелье, о приведении.
Дед повернулся к Юльке и внимательно посмотрел на нее.
– В этом доме есть все, и подземелье, и приведение, но тебе в это соваться не советую. Чем дальше ты будешь от всего того, тем здоровей будешь.
– Я бы рада быть дальше, да ко мне в комнату с первых же дней наведался призрак. Но только странно то, что он оказался во плоти, и голос у него был живого мужчины, – Юлька перевела дух.
Дед Антон стоял, молча, спрятав руки за спину. Оттого он казался еще и безруким. И без содрогания на него нельзя было смотреть, и Юлька старалась смотреть мимо него.
– Это была жестокая шутка, – наконец проговорил он. – Над людьми всегда кто-нибудь шутит, и шутит по-разному. Над тобой пошутили так, чтобы тебя напугать. И я вижу, достигли результата, ты боишься. Верно?
Вновь усмехнулся он.
– Вы правы, нет ничего приятного, когда ночью к тебе в комнату входят непрошено, да еще в черной одежде. Я испугалась, но не настолько, чтобы не соображать, шутка это или злой умысел.
– Вот мой совет, – приблизился к Юльке дед Антон, и посмотрел на нее долгим пронизывающим душу взглядом. – Вот мой совет, держись подальше от всего, чтобы не происходило в доме. Твое дело ребенок, и я вижу, скоро будет второй, так вот, береги своих детей, не подвергай их риску. Умерь свое любопытство, и никому не говори, что ты была в кабинете.
Юлька вздрогнула.
– Вы меня видели? Но как? Там никого не было.
– Ты слишком любопытна, до глупости. Тебе пора, ты уже долго отсутствуешь. Бери свои цветы, и не заводи ни с кем лишних разговоров. Тебя уже ждет твоя хозяйка.
И дед подал Юльке ее белые ромашки, и проводил до двери.
– До свидания. Можно я еще приду к вам? – вдруг спросила она.
– Приходи, коль будет охота, дверь для тебя всегда будет открыта, – усмехнулся дед.
И Юлька не поняла его усмешки, но что-то знакомое послышалось в интонации этого скрипучего голоса.
«Странный старик», – думала Юлька, поднимаясь по лестнице. – «Он один заметил, что я жду ребенка. И как-то узнал о моем визите в кабинет. Все это очень странно. Но это не мое дело, он прав, мне нужно держаться подальше от всего странного. Однако, с другой стороны, меня уже затронула эта таинственность. И плохо, если я не буду готова к опасности, которая может возникнуть. Ведь посетил же детскую незнакомец, и, если бы я растерялась, неизвестно, чем бы все кончилось».
Юлька подошла к своей комнате.