Паутина. Том 3. Призраки замка
Шрифт:
И Юлька в растерянности не нашла, что ему ответить. Марк был не похож на себя, вернее он был тот же, но от него что-то отталкивало Юльку, что-то враждебное было в его взгляде, в его манерах, в его поведении. Сегодня она слышала его голос в гостиной. Он говорил с Марией Игнатьевной, и Юлька с Танюшей хотела спуститься к ним, но услышав, то, о чем они говорили, она невольно остановилась.
– Я не обязан перед тобой отчитываться, и прошу не вмешиваться в мои дела, – резко говорил Марк матери. – Я уже предупреждал тебя, чтобы ты ограничилась домашними делами. В противном случае мне придется
И он засмеялся многозначительно. И у Юльки заныло сердце от нехорошего предчувствия и тоски. Она вернулась в свою комнату и не слышала, что ответила Марку Мария Игнатьевна. И Юлька решила, что ей необходимо поговорить с Марком наедине. Пусть он ей объяснит свое поведение. И когда Мария Игнатьевна пришла в детскую подменить ее, то Юлька спросила:
– Где сейчас Марк?
– Марк? А зачем тебе? Его нет дома.
– Но я слышала его голос, вы только что говорили с ним, – удивилась Юлька.
– Ах, Марк! Да, да, конечно, я не сразу поняла, о чем ты меня спрашиваешь, у меня расшатались нервы. Марк в кабинете, у него там какие-то дела. А зачем он тебе? – снова спросила она.
– Мне нужно с ним поговорить. У меня к нему есть серьезный разговор. Я потом вам расскажу, не сейчас, только после разговора с Марком.
Юлька направилась к двери.
– Навряд ли у тебя получится говорить с ним. Последнее время у него много работы, и видно, что-то не ладится, потому он сам не свой, подождала бы немного, не сегодня, не самое хорошее время сейчас для разговора, – стала отговаривать Юльку Мария Игнатьевна.
– Меня он должен выслушать, – и Юлька вышла из комнаты.
– Ну, ну, посмотрим, – бросила ей вслед Мария Игнатьевна. – Тогда не обижайся, если нарвешься на грубость. Я тебя предупредила.
А Юлька медленно спускалась по лестнице. Кабинет был на первом этаже, но нужно было с холла пройти по темному коридору, освещенному тусклой лампой, затем еще один зал, где раньше принимали гостей, и одна из дверей вела в кабинет. Юлька была уже в этом зале не один раз. Этот зал был очень красив. Отделан под черное и красное дерево, с бархатными красными гобеленами, двойными дверями. Устлан мягкими ковровыми дорожками. Окна большие, но зашторены занавесками. Стены увешаны картинами, Юлька никогда не видела таких картин. Да и где ей было их видеть? А здесь, как в музее, картины, статуи, старинная мебель, большущие люстры из тонкого хрусталя. Но больше всего Юльку привлекал черный рояль, на трех ножках. Ее так и подмывало открыть крышку и нажать на клавиши. Играть Юлька не умела и всю жизнь мечтала научиться играть на пианино. А рояль она видела только в кино. Юлька подошла к заветному инструменту и несмело провела рукой по его блестящей поверхности.
– Нет, не время, да и не имеет она права дотрагиваться до инструмента.
Юлька вздохнула и поспешила к кабинету.
«Ну, что ж, ни пуха, ни пера!», – пожелала она себе, и постучала в дверь. Никто не ответил. Юлька постучала сильней и толкнула дверь. В кабинете горел свет, но никого в нем не было. Девушка зашла, прикрыв дверь.
«Что ж, раз свет горит, значит, хозяин должен подойти. Подожду».
И она осмотрелась. В кабинете совершенно не было окон. Стены сплошь
«Да здесь даже за столом удобно сидеть. Не то, что она сидела на табуретке, когда делала уроки. А тут отдыхаешь, одно удовольствие сидеть писать», – девушка взяла ручку, повертела ее в руках. – «Где бы что-нибудь написать?» – Она открыла папку, что лежала тут же. В ней лежал чертеж. – «План подземного хода», – прочла она.
«Ух, ты! Совсем как в взаправдашнем замке! Надо срочно скопировать»
Юлька с интересом стала рассматривать план. Входы были отмечены и подписаны красной пастой и сразу кидались в глаза.
«Кабинет» – прочла она, ей сразу стало неуютно. – «Здесь главный вход. А вдруг Марк сейчас войдет и увидит меня?» – Она захлопнула папку и быстро встав, отскочила от стола, где же здесь вход в подвал, или как там его называют? Нет, нет, надо уходить, что-то совсем не по себе. Лучше поймать его и поговорить в другом месте», – Юлька вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. – «Мне не стоит совать нос не в свои дела, любопытство очень опасная вещь».
Не задерживаясь в зале, она старалась уйти подальше от кабинета. И когда уже хотела подняться по лестнице, на миг задумалась.
«Пойду, погуляю во дворе и подумаю. Ничего особенного не произошло, но что-то было не так, откуда-то сквозила, как сквозняком, тревога. Она заползала в душу, а объяснить ее было невозможно. Вроде веских оснований не было. Увидела план подземелья, но разве возможно его запомнить? Она и до этого слышала, что здесь есть тайные двери и подземелье, первый раз услышала от Тони. Потом слышала от Марии Игнатьевны, об этом говорили неохотно, но и не скрывали.
«Так в чем же дело? Чего я боюсь?»
Юлька прошлась по двору. Клумбы были без цветов, деревья без листьев. Осенью неуютно, и душу успокоить нечем.
«Пойду к садовнику, к Антону, у него хозяйка говорила много цветов. Пора с ним познакомиться», – решила Юлька. – «Посмотрю его цветы, поговорю с ним, и успокоюсь».
Она толкнула калитку во второй двор. Здесь было по-другому. Двор был большой, много различных строений, а главное, очень много деревьев и росли цветы, которые продолжали цвести.
«Я живу здесь уже месяц, а до сих пор не была в этом райском саду!» – удивлялась и восхищалась Юлька. Аккуратные дорожки, выложенные из камня, убегали вглубь сада. Она прошлась по саду, в конце его был огорожен еще один двор, в котором опять были строения.
«Там, наверное, хозяйственный двор», – решила она и вернулась к флигелю, который прилепился к основному строению, то есть к дому, или замку. Юлька звала его домом, а то, что у него был необычный вид, как сейчас это модно, строить дома в необычном стиле.
Она подошла к двери и постучала в нее. Дверь сразу же отворилась, как будто ее ждали.
– К нам гостья! – проговорил хриплый голос. – Проходи, проходи, гостей мы любим.
Перед Юлькой стоял согнутый вдвое старик. Лицо его Юлька не успела рассмотреть, так как в комнате было темно, и со свету ничего не видно.