Паутина
Шрифт:
Ага, я даже знаю такой квартет из трех мужских и одной женской партии, подумал я. "Красавица-мартышка, осел, козел, и косолапый мишка...". Впрочем, на другом континенте дети больше знали эту четверку под именами Железного Дровосека, Страшилы, Льва и девочки... не помню, как ее звали, что-то электронное.
Однако кто же это у нас такой знаток таможенной системы Святого Афона? Я закрыл книжку - на обложке стояло "Милорад Павич". Ну точно, главный дедушка Крылов для европейских детей второй половины двадцатого века.
Незнакомка тем временем отложила рукописный фолиант и перешла к отделу поэзии. Я подобрался поближе и
Моя последняя бумажная книга лежала в самом углу. Незнакомку она привлекла сразу - так же, как привлекала до этого многих других посетителей этой части магазина. Белая, с едва заметным зеленоватым оттенком обложка была абсолютно чистой. Рыжеволосая открыла белый томик. Она стояла ко мне спиной, но я знал, что на ее лице сейчас появилось то самое выражение удивления и непонимания, которое я тайком наблюдал почти у всех в подобный момент.
Листы книги тоже были совершенно чистыми.
Теперь она должна отложить книгу. Может быть, слегка пожмет плечами. "Белый квадрат" в литературе, только и всего.
Однако рыжеволосая не сдавалась. На смену удивлению пришло любопытство - настоящее, именно такое, на которое и рассчитана была моя последняя игра с бумажными изданиями. Незнакомка повертела книгу, внимательно разглядывая ее со всех сторон. Потом попробовала чистые листы на ощупь, посмотрела на просвет... И вдруг проделала нечто, из-за чего я готов был тут же броситься к ней. Приподняв полу плаща и слегка пригнувшись, она заслонила от света руку с книгой и голову.
Невероятно! Даже среди моих знакомых-литераторов, собаку съевших на всевозможном авангарде, нашелся лишь один, кто догадался. Сборник "Голоса тишины" можно было читать только в темноте, а самый интересный эффект достигался при слабом лунном свете. На обычном свету книга выглядела так, словно ее сшили, забыв напечатать.
Идея такой книги возникла, когда Рита экспериментировала со светляками, пытаясь создать и бедных насекомых с фонариками нечто жуткое под названием "биодисплей". Никакие чудеса виртуальности не затмят в моей памяти ту ночь:
мы вдвоем после шумной вечеринки возвращаемся домой, открываем дверь квартиры... и попадаем в космос. Некоторые из огоньков мигают, другие горят ярко и непрерывно, и почти все медленно двигаются, так что кажется комната вращается, меняет форму, словно брошенный с высоты шелковый платок. Иногда какой-нибудь из светляков перелетает от стены к стене или падает с потолка.
Самое большое созвездие зеленоватой руной горит на сетке форточки...
Рита дулась на меня еще три дня после той ночи, полагая, что перед уходом на вечеринку я нарочно открыл контейнер со светляками. Отчасти в качестве попытки к примирению я и попросил ее помочь с "ночной книгой". Она отнеслась к этой идее как к очередной бессмысленной причуде "человека архаичного", но была рада, что я сделал шаг навстречу биотехнологии. Ей не составило труда вывести фосфоресцирующих бактерий, подходящих на роль типографской краски.
Питанием для них служила бумага особого состава. В том экземпляре сборника, что хранился у меня дома, несколько букв одного из стихов светились не белым, как остальные, а красным - в этих местах на лист упали ритины слезы.
Незнакомка опустила плащ. По тому, как торжествующе вскинулась рыжая грива, было ясно, что женщина разгадала загадку. Она расплатилась
Я снова нагнал ее перед Гостиным Двором, и вовремя: она свернула с проспекта и дальше пошла мелкими улицами, часто сворачивая. А минут через двадцать такого плутания и вовсе нырнула под низкую арку какого-то двора. Я решил, что дальше идти не стоит - видимо, здесь она живет.
Немного потоптавшись перед аркой, я собрался уже уходить, но тут заметил, что место мне совершенно незнакомо, а дороги я не запомнил. Я всегда плохо ориентировался в пространстве, а если шел с кем-то или за кем-то, то вообще переставал следить, куда иду.
Я оглянулся. Ни таблички с названием улицы, ни номера дома. На противоположной стороне - закрытый на ремонт магазинчик, на его стеклянной витрине - марки компьютеров и названия программ. В одном углу стекло разбито, и от "WINDOWS" осталось только "WIND". Я почувствовал, что ноги у меня промокли и замерзают. И решительно направился к арке.
Проходной двор привел меня в глухой колодец с помойкой в углу и обшарпанной вывеской "Oldies" над дверью в подвал. Я автоматически посмотрел на небо, обрамленное квадратом колодца, и двинулся к подвалу.
Открывая дверь, я приготовился к худшему. Как минимум это могло оказаться дешевым ночным клубом с толпой окосевших юнцов, с крутящимися на потолке голографическими калейдоскопами "цифровой кислоты", и со странной музыкой, в которой я давно перестал разбираться. Окончательно я понял свою отсталость в вопросах музыки, когда в моду вошел "ангельский голосок". Барменша "Софита"
для начала дико расхохоталась, когда я спросил, кто это играет на органе в их Нет-кафе. А потом объяснила, что это озвучка одного из сетевых информационных каналов. У какого-то московского миджея однажды произошел такой глюк: он по ошибке запустил плеер не на звуковом файле, а на графическом. Файл был до этого сильно пожеван неким вирусом, и видимо потому заиграл. Звук миджею понравился, он стал экспериментировать. А когда сделался известным, секрет разболтал по пьяни, и "ангельский голосок" стали крутить повсюду. "Ну и что же сейчас играет?" - спросил я у барменши, слушая свиристящие переливы на высоких тонах; это и вправду ассоциировались с ангелами. "Политические новости Левкина, у него стрим плотный", - отвечала она.
Позже, во время редких посещений баров и клубов, я натыкался на еще более странную музыку - очень медленную и аритмичную, с неожиданными резкими "побоями" примерно раз в полминуты. Это оставляло еще более сильное ощущение дурдома.
Но дешевый клуб с музыкой был не самым худшим вариантом. Со слов Риты я знал, что в городе существуют особые подпольные театры, в которых все зрители перед представлением вдыхают "микроскоп", и дальше с ними происходит нечто необыкновенное. Сам я никогда не видел даже рекламы подобных заведений. Рита в них тоже не бывала, но утверждала, что люди попадают в них нестандартными путями. Открывая дверь под вывеской "Oldies", я думал о том, что попал сюда вполне нестандартным путем и что мое неуемное любопытство вполне заслуживает не только магического театра, но и хорошего удара по затылку в темном подъезде.