Паутина

Мэри Шелли

Втайне я надеялся, что Бин быстро обломается с этим заданием, и вскоре просто забыл китаянку. Каково же было мое удивление, когда через месяц она прислала мне первые "поющие" и "рисующие" иероглифы. Я выбил под проект "Игры в Бисер" солидный грант, пригласил еще трех программистов и двух филологов...

А еще через два месяца меня выгнали из Университета. Проект закрылся, Бин защитила диплом по обучающим программам и снова сгинула за Великой Стеной.

– Так как же с Игрой, Профессор?
– японец в маске терпеливо ждал ответа.

– Никак, господин Судзуки. Проект закрыт. Как и где его продолжать, я не представляю.

Японец

кивнул: видимо, ничего другого он и не ожидал услышать.

– Я внимательно следил за этим проектом. Очень жаль, что он закрыт. Надеюсь, Вы сможете продолжить работу в будущем. Я даже готов предложить Вам посильную помощь, но немного погодя. Сейчас у нас небольшие трудности... с безопасностью общения. А вопрос требует серьезной дискуссии.

– Спасибо. Буду рад возобновить работу.

Японец продолжал:

– А пока, в знак дружбы, я хотел бы преподнести Вам маленький подарок. Это, конечно, не партия Игры, а лишь одно звено цепочки в моем исполнении. Я...

как бы это лучше сказать?... позаимствовал все материалы по проекту "Игры"

из библиотеки Вашего Университета. Все равно они там вряд ли кому-то понадобятся. А я немного поиграл с Вашим языком и кое-что туда добавил.

Жаль, что Вы используете лишь внешнюю визуализацию, а не...
– Судзуки сделал элегантный жест в сторону шнура за головой, словно бы поправлял несуществующие волосы, стянутые сзади в хвостик.

– У нас имплантация чипов запрещена, - сказал я, стараясь сделать вид, что очень сожалею об этом запрете.

– Я знаю. Вы не находите это странным? Впрочем, наверное нет. Однако телепатов и аппаратуры для чтения мыслей в вашей стране тоже официально не существует, а это уже странно.

– Но какая тут связь? Разве что законы исходят от одних и тех же людей...

– Вы мыслите категориями прошлого века, Виктор. Люди давно уже не воюют из-за технологий. Теперь технологии борются за людей. Выражаясь поэтически, WWW - это и есть Третья Мировая война. Воюющие стороны сдерживают друг друга, совершенствуются в естественном отборе, все как полагается.

Телепатический мониторинг, как и средства контроля электронных коммуникаций - это технологии. Человек с имплантированными чипами - еще одна технология.

Причем не подвластная первым двум, поскольку получается промежуточное существо: телепат не может прочитать то, что в электронной части такого мозга, а электронный жучок не может сканировать человеческие мысли.

– Вы хотите сказать...

– Это лишь возможное объяснение того, почему у вас запрещена имплантация чипов и официально не существует систем "чтения мыслей". Есть и другие варианты, например такой: еще одна технология, которая подавила все перечисленные. К тому же запреты на внутреннюю трансформацию с одновременным поощрением внешних эффектов вполне соответствуют концепции "культуры кукол", которую я уже упоминал сегодня.

– Возможно... Но все равно, в Вашей модели борющихся технологий не так уж много нового. Вспомните Гомера. Богини не поделили яблоко, у Париса не было ножа - вот вам и Троянская война богов с использованием людей. У нас, согласно Вашим предположениям, имеет место электронная версия древней Греции. Эллада.

– Хороший ход! Эллада... Одиссей как первый герой "кибернетики", если вспомнить изначальный смысл этого слова... Интригующая трактовка! И одновременно Вы напомнили мне, что я отклонился от темы.

Поэтому вернемся к моему подарку. Мне кажется, он Вам и так понравится, даже с обычной внешней визуализацией.

Он закрыл на миг глаза, а открыв их, спокойно продолжал:

– Файлы у Вас. Первый - сама программа, второй - транслятор. А теперь мне, боюсь, пора вас покинуть. Извините, дела...

– Можно один вопрос?
– заторопился я. Вопрос мучил меня с самого начала разговора, но я решился только сейчас, боясь, что собеседник исчезнет навсегда.
– Вы сказали, что в 45-м вам было восемь. Я слышал, что сейчас в Японии столько не...

– ...не живут, потому что введена всеобщая и обязательная эвтаназия после пятидесяти лет жизни? Да, это так. Европейцам это кажется дикостью, я знаю.

Зато на Островах решилась проблема перенаселения. К тому же введение закона о добровольном уходе неслучайно, оно совпало с возрождением духа бусидо.

Говорят, очень дисциплинирует: все стремятся прожить каждый день с пользой.

Мне показалось, что в словах японца промелькнула та же ирония, что и в рассуждениях о слепоте в начале нашего разговора.

– Но как же тогда Вы...

– О-о, я просто слишком стар, чтобы умирать добровольно. И слишком независим, чтобы меня могли принудить к этому. Однако приходится предпринимать некоторые меры... поэтому сейчас я должен с Вами расстаться. К сожалению. До свидания.

Коротко поклонившись, странный гость исчез. Я запросил местный почтовый ящик и вызвал первый из пришедших на мое имя файлов. Замечательная черта работы в Нет-кафе: если тебе прислали вирус, грохнется не твой домашний компьютер, а этот, кафешный. "Если у Вас нет дома, пожары ему не страшны..."

Комната окрасилась в ровный белый цвет, и прямо передо мной в этой белоснежной пустоте возник черный иероглиф. Без сомнения, это было произведение искусства.

Сколько я намучился с Бин, пытаясь объяснить ей, что такое каллиграфия! Еще до знакомства со мной она твердо усвоила восемь основных черт и два десятка их производных, на которых строятся все китайские иероглифы. Но она совершенно не понимала, к чему все эти художественные излишества, при которых даже простая точка может быть изображена пятьюдесятью способами. Тот факт, что слово при этом становится рисунком, ничуть не не волновал китаянку. Напрасно я рассказывал ей, что в древности по почерку определяли даже чувственность человека: эта маринованная в софтах селедка не умела писать, она с детства сидела на клавишах! То, что в наше время было шуткой - "ты писать-то еще умеешь, Паркер?" - стало даже более печальной реальностью, чем предполагалось. Письмо не пропало совсем - оно превратилось в клинопись палмтопов и прочих устройств, которые якобы распознавали письмо, а на самом деле навязывали людям свои собственные системы стенографии, стандартизованные "почерки" операционных систем, но не людей.

Иероглиф Судзуки, напротив, был выполнен со всем изяществом "искусства возвращения к образу". Половинка знака "ворота" выглядела как приоткрытая дверь в коридор. В нижней части другая группа штрихов складывалась в фигурку зверька, изогнувшегося в прыжке. И хотя каллиграфия изменила иероглиф, я без труда прочел его - современное японское "новоселье", или "новый дом".

Но знак был объемным! Заглянув справа, я увидел, что иероглиф трансформируется с этой стороны в короткую фразу на иврите - "Нет вещей".