Паутина

Михайлов Виталий

В одном из них сидит женщина и читает какой-то журнал. Длинные черные волосы еще больше подчеркивают белизну ее лица, достаточно красиво для того, чтобы отвлечь взгляд от ее бесформенного серого платья, напоминающего одеяние послушницы. Какое-то время она продолжает листать журнал, потом отбрасывает его в сторону, опускается на колени и начинает молиться. Мы в свою очередь возвращаемся тем же путем, каким и пришли, остановившись на этот раз на втором этаже. Теперь, когда вместо шагов за дверью слышны крики, мы принимаем

решение – именно эта секция второго этажа и станет нашим временным домом.

3

В огромной комнате с белыми стенами, называемой здесь Залом Сновидений блока 2Б, находятся 200 кресел, расставленных в круг. В креслах сидят дети, их глаза закрыты, но губы шевелятся, произнося какие-то еле слышные слова. В углу неподвижно стоит широкоплечий мужчина в сером комбинезоне и наблюдает за сидящими в круге. Одновременный шепот двухсот детей, усиливаемый акустикой пустой комнаты, сливается в достаточно громкий гул, но мужчина не обращает на него никакого внимания, пока тот не прерывается оглушительным криком

– Нет! Не-е-е-т! Пожалуйста, нет! – вопит толстый девятилетний мальчишка в дальнем углу комнаты.

Человек в комбинезоне бросается к нему.

– Девятнадцатый, открой глаза, – мужчина трясет мальчишку за шею. – Ты слышишь меня? Открой глаза.

Мальчик повинуется, но страх, похоже, не оставил его.

– Дядя убил собачку! Со-ба-чку! – он закрывает лицо руками и заходится в плаче.

Мужчина поворачивается к остальным детям (половина из них с жалостью смотрят на толстяка) и поднимает руку.

– Дети, внимание! Прошу вас не отвлекаться, с Девятнадцатым уже все в порядке. Что вы должны делать?

– Молиться, и видеть сны, – нестройным хором отвечают сидящие и закрывают глаза. Шепот возобновляется.

А ты можешь идти и отдыхать, – мужчина гладит жесткие мальчишеские волосы. – И не забудь помолиться.

– Хорошо, наставник, – отвечает мальчик, убирая руки от лица. – Я опять плакал, а мои ладони сухие. Почему?

Потому, что ты плакал вот здесь, – мужчина приставляет указательный палец к его лбу. – Иди.

Мальчик уходит, а человек в комбинезоне возвращается на свое место, вновь превращаясь в безмолвную неподвижную статую.

4

– Доброе утро, наставник Маро, – в один голос говорят двое молодых мужчин человеку, которого мы видели ночью в зале.

– Доброе утро, – отвечает Маро. – Канос, ты сделал то, о чем я тебя просил?

– Разумеется, – улыбается один из них – высокий длинноволосый парень в черных джинсах и синей вельветовой рубашке. – Ваша комната в полном порядке.

– Как прошла ночная смена? – спрашивает другой, одетый в зеленую футболку и черные тренировочные штаны. – Ночью мы слышали крик.

– Опять Девятнадцатый, – вздыхает Маро и потирает пальцами переносицу. – Ты же знаешь,

Тио, ночью с ним всегда нелегко. Бывали, конечно, случаи и похуже, однако мне все равно трудно видеть страдание ринов. К тому же я надеялся, что хоть последняя ночь будет спокойной.

– Вы уже попрощались с ринами? – спрашивает Канос.

– Еще нет, но сейчас пойду. У меня осталось 2 часа – новичок прибудет к двенадцати, а мы не должны встретиться.

– Тогда прощайте, наставник Маро, – молодые люди почтительно наклоняют головы и касаются кончиками пальцев лба.

– Вы же знаете, что «до свидания», – грустно говорит он и медленным шагом идет вдоль коридора.

Парни молча смотрят ему в след, пока он не скрывается за поворотом.

– Какой же он сентиментальный, – сквозь зубы говорит Канос и придает своему лицу печальное выражение. – Мне трудно видеть страдание ринов. Тьфу! Зачем тогда, спрашивается, пошел на службу?

– Прекрати! – обрывает его Тио. – Ты думаешь, это легко? Поди, попробуй, а я на тебя посмотрю. К тому же не забывай, наставники опытнее и духовно богаче нас – это облегчает, но одновременно и усложняет их задачу.

– Да я про то и говорю – сидел бы себе…

– Не желаю больше ничего слышать, – Тио чуть поднимает голову и смотрит Каносу прямо в глаза. – Ты понял меня?

– Да ладно тебе, не кипятись, – отвечает тот, отводя взгляд. – В конце концов, что мы об этом можем знать – мы ведь всего лишь служители.

– Вот и не забывай об этом, – Тио поворачивается и берет стоящую у стены метлу с длинной ручкой, – я подметаю зал, ты разбираешь в кладовке.

Как только широкая двухстворчатая дверь закрывается за ним, Канос плюет на нее.

– Пошел ты, – шепчет он.

5

Ровно в полдень из комнаты, приютившейся за входными воротами дома, выходит мужчина лет тридцати пяти в черном костюме и со спортивной сумкой через плечо. Ни на секунду не задумываясь, он поворачивает влево и решительным шагом поднимается по лестнице. Достигнув пятого этажа, он открывает ближайшую дверь, проходит по длинному коридору и, минуя еще одну дверь, выходит на центральную лестничную площадку дома. На ней, в отличие от той, на которую он поднялся, есть еще одна лестница, ведущая вверх.

Подъем занимает всего несколько секунд и вот, предварительно постучав, мужчина открывает дверь в центральную башню.

За столом, стоящим посреди круглой комнаты, сидит молодая женщина. Увидев вошедшего, она поднимается и делает несколько шагов ему навстречу.

– Рада приветствовать вас в нашем доме, – говорит она мягким, но в тоже время достаточно официальным голосом. – Давайте присядем.

Они садятся.

– Как ваше имя?

– Лейен.

– Прошу вас, наставник, в неформальной обстановке называть меня просто Анной.