Паутина
Шрифт:
Мужчина кивает.
– Сначала, если позволите, личный вопрос, – продолжает она. – В чем причина столь неожиданной замены вами нашего бывшего наставника? Не обижайтесь, но это был исключительно преданный своему делу человек.
– Не могу этого знать, Анна. Для меня самого приказ о назначении был полной неожиданностью.
Женщина удивленно смотрит на него.
– Значит ли это, что вы не претендовали на эту должность?
– Скорее, не считал себя достойным подобной чести.
– Вы правы, это честь. Однако, неуверенность в ваших словах заставляет меня еще больше сомневаться в правильности подобного решения.
– Я понимаю вас. Но все же, смею заметить, мы не вправе обсуждать указания
Настоятельница бросает на наставника недовольный взгляд, но предпочитает сменить тему.
– Что ж, – говорит она. – В таком случае перейдем к делу. Наш дом построен по стандартному плану, по четыре блока на каждом этаже. Вам отводится блок 2Б, состоящий из 10-ти комнат для ринов, Зала Сновидений, подсобных помещений и ещё трёх комнат – для вас и 2-х служителей. Зал Сновидений Рины посещают все вместе, по строго отведенному графику – его вы будете получать у меня раз в неделю. Личные контакты с наставниками других блоков запрещены. Занятия по современности для вас не ограниченны, но не стоит уделять им много внимания. Главное для вас – это присмотр за ринами. В случаи непредвиденной ситуации, а такой не было последние 200 лет, немедленно связываться со мной. Одежду наставника, как и всё необходимое для ринов, вы можете получить у служителя Каноса. Есть вопросы?
Наставник поднимается, открывает сумку и достаёт из неё большую красную папку.
– Вы будете смотреть мои бумаги?
– Позже. Оставьте их на столе.
Лейен кладёт папку на стол и идёт к двери, но, уже взявшись за ручку, оборачивается.
– Если я чем-то обидел вас, Анна, прошу меня простить.
Настоятельница молчит, и по губам Лейена скользит лёгкая улыбка.
– Ладно, – говорит он. – У нас впереди целая вечность, чтобы помириться.
Когда дверь за ним закрывается, женщина грустно вздыхает.
– Вечность – это так долго, – говорит она в пустоту.
Глава 2
1
Подъезжая к дому, Александр чуть было не сбивает пожилую женщину. Ещё секунду назад на дороге никого не было, и вот свет фар выхватывает из темноты старушку, ведущую на поводке рыжую собачонку. Он резко давит на тормоз и жмёт на клаксон. Бабулька удивлённо поворачивает в его сторону голову и замирает с приоткрытым ртом и выпученными глазами. Собачка визгливо лает. Наконец бабка выходит из ступора и медленно шагает к тротуару.
Что ж тебе дома-то не сидится? думает Александр, глядя ей в след. Ну, чистой воды привидение.
Он проезжает ещё метров сто и сворачивает к гаражу. Вытаскивает из-под сиденья ключи, открывает ворота и загоняет машину внутрь. Выходя из гаража, он задевает верстак и ему на ногу с медленной, спокойной обречённостью падает молоток.
– Твою мать! – кричит он, отшвыривая молоток в сторону.
Потирая ушибленные пальцы рукой, он понимает, что именно таким и должен быть конец этого замечательного дня.
2
День действительно был чудесен. Началось всё с того, что он проспал (утром на час выключили свет, и электронный будильник естественно отстал), и ему пришлось мчаться в редакцию голодным и небритым. В лифте, разумеется, столкнулся с шефом, который хмуро посмотрел на его щетину, а потом на часы. Позже выяснилось, что наборщица пролила кофе на рукопись материала, написанного им вчера ночью, пришлось бросить текущую работу и сидеть-помогать ей разбирать слова. В кафетерии как назло оказалась огромная очередь, так что пришлось довольствоваться буфетными пирожками,
Жизнь прекрасна.
3
Вечер тянется так же, как сотни других вечеров после развода. Наспех приготовленный ужин (сегодня пачка пельменей), две бутылки пива и полпачки «Кемела». Всё как обычно. Иногда вечер скрашивает чьё-то тёплое и нежное тело, но это всего лишь капля в бескрайнем море тоски. Порой ему кажется, что жизнь просто остановилась, этакая бессмысленная череда однотипных, будто клонированных дней. Одна и та же работа – бесконечные звонки, интервью, планёрки. Одно и тоже ожидание ночи – клубы дыма, кофе и телевизор.
Александр сидит на диване и решает кроссворд. 3 по вертикали, четыре буквы «Внутренний, психический мир человека». Ответ должен быть очевиден и прост, но мозг отказывается работать, оставляя Александра тупо смотрящим на газетный листок. Его клонит в сон. Он лениво застилает постель, раздевается и падает в грубые объятия жёсткого холостяцкого ложа.
Ночью ему снится, что он превратился в Персея и должен отправиться за головой Медузы Горгоны, а боги дают ему крылатые сандалии и зеркальный щит. Внезапно чудовище нападает на него, а он неуклюже барахтается в воздухе, сосредоточившись только на том, чтобы не отвести взгляда от блестящей поверхности щита. Наконец, голова Медузы летит с плеч, и по его собственному отражению на щите медленно сползают кровавые потёки.
Да, в зеркале он. Но только не 30-ти летний мужчина с небольшими залысинами и мешками под глазами, а хрупкий мальчик тринадцати лет, из-за своей крайней худобы прозванный «Мускулом».
– Мы нужны друг другу – говорит отражение. – Ты должен помочь мне, а я – тебе.
– Кто ты, — спрашивает он, по-прежнему не смея оторвать глаз от щита. – И почему ты так похож на меня?
– Разве ты не видишь очевидный ответ? – говорит мальчишка. – Я твоя…
– Душа, – выдыхает Александр и просыпается. Потом встаёт, включает свет и вписывает слово в пустые белые квадратики.
4
Канос в своей комнате лежит на голых досках кровати и смотрит в потолок. Как же ему надоела служба! Она становится просто невыносимой, и тому есть две причины.
Во-первых, появление нового наставника. Лейена. Он здесь всего неделю, а уже сумел подружиться с Тио и сделать Каносу публичное замечание. Вчера во время сновидений девятнадцатый опять не на шутку разбушевался: визжал как свинья, которую щекочут ножом, брыкался руками и ногами, один раз даже угодил наставнику в глаз. Ну и пришлось, как следует ткнуть жирдяя в бок, отчего тот повалился на пол как мешок с дерьмом. Пока толстяк хлопал глазами, а рины пялились на него, словно стадо баранов, Лейен отчитал Каноса на глазах у всех, да ещё и доложил об этом настоятельнице. Та, конечно, для вида возмутилась этим поступком и пообещала разобраться во всём сама, но кому как не Каносу было знать, что это просто слова.