Печать Джа. Том первый

Углов Артем

Матросы пошли своей дорогою, а я своей. Свернул в узкий проулок и вместо того, чтобы продолжить путь по плохо освещенной улице, подошел к бирже (примечание автора: в данном контексте то же самое, что и стоянка) автомобилей.

Любили местные всему свои названия давать, а чего, спрашивается, выпендриваются? Дескать все из себя прогрессивные и умные. Как у народа простого повелось, ежели есть четыре колеса, то выходит повозка: с лошадью - обыкновенная, без оной - самоходная. И все, точка! Но нет, давайте мы их автомобилями прозывать станем.

Один такой как раз стоял

на углу магазина. На капоте серебрилась фигурка вставшего на дыбы коня. Возницы в салоне не оказалось - тот медленно прогуливался вдоль бортов, то и дело постукивая носком сапога по колесам.

– Милейший, до Восточных Холмов подкинешь?

Возница нехотя оторвался от своего несомннено важного занятия. Некоторое время изучал мой прикид, а после озвучил:

– Двадцать кредитов.

Я аж чуть не поперхнулся от возмущения.

– Чего так дорого?

– Времена нынче непростые, потому в ночное время двойная такса.

Ага, непростые… Этим только дай повод. Что торговцы на рынке, что извозчики - вечно цены задирают, стоит людской беде случится. Пришлось торговаться и скинуть первоначально озвученную цифирь до двенадцати.

Всё равно дороговато выходит поездочка, пешком не в пример дешевле… Взвесив все «за» и «против», я решил не испытывать удачу. Хумай, как известно, птица непостоянная: а ну как махнет крылом и улетит в другую сторону. Одно дело разбираться с бандой мелких молокососов, перед которыми пусти кровь – мигом разбегутся, и совсем другое – прожжённые уголовники. Тут каким бы ловким не был – окружат и забьют на смерть.

Заплатив положенное, я забрался на заднее сиденье. Поднял воротник от холодного ветра и думал подремать, но возница оказался на редкость разговорчивым. Поведал о надвигающейся непогоде, о напряженности на границе и помянул недобрым словом перекупов, задирающих цену на масло.

Я долго слушал болтающего обо всем на свете мужичка. И когда дождался паузы, вставил давно интересующий вопрос:

– Эта машина на монополи работает?

– А то, - возница довольно хмыкнул, дескать чего взять с деревенщины необразованной. Когда каждому в городе известно, что ежели нет впереди кобылы, значит под капотом небесный артефакт. Дураком показаться не страшно, куда страшнее им быть.

– И каков принцип работы сего устройства?

– Принцип простой. Силовой камень с помощью специального привода передает энергию на колеса и те крутятся.

– То есть вставил любой монополь и механизм заработаеь? – уточнил я.

– Если бы было все так просто, как ты говоришь, парень. Каждый камень требует предварительной калибровки, в зависимости от места назначения. К примеру, монополь в отопительной системе для автомобиля не подходит, а оружейный так и вовсе будет опасен: либо взорвётся, разнеся к шантру половину квартала, либо начнет притягивать к себе все металлическое в радиусе полста метров: гвозди, водосточные трубы, люки. Из-за чего машина превратится в груду покореженного железа.

– А калибровка это что?

– Это вроде тонкой настройки камня. Его обтачивают, выдерживают в кислой среде, и размагничивают с помощью специальных приспособлений.

– В кислоте-то зачем?

Возница задумался, но вскоре вынужден был признать, что не знает.

– Этим ученые в секретных лабораториях занимаются, а простым

смертным туда хода нет. Почитай, вся экономика на силовых камнях держится: и заводы, и фабрики. Если с их энергией что-то случится - страна развалится.

– Прямо-таки развалится, - удивился я.

– Видать, ты совсем издалека, парень, раз элементарных вещей не понимаешь. Хоть раз дым над городом видел?

– В Восточных холмах есть дома с камином.

– Так то у богатеев – и то, скорее дань традициям, чем действительная необходимость. А ты вспомни центр города, видел хоть раз печную трубу? Вот то-то и оно… Замаешься дровами топить и шахта на всю округу одна, поэтому угля в городе днем с огнем не сыщешь. Да и зачем, когда проще и дешевле хозяину дома заплатить за тепло, производимое монополем. Все на них держится, парень… Весь мир.

Хотел я возразить, что это далеко не так, что за океаном люди умудряются выживать без помощи небесных артефактов. Но здраво рассудив, решил промолчать. Еще сочтет за опасного дикаря.

– А что, милейший, каков размер монополи в движители?

– В моторе-то? Да пёс его разберет… Посторонним внутрь соваться строго запрещается. Если простая поломка случается, вроде полетевшего колеса – чиним сами, а если что посерьезнее - обращаемся в специализированную мастерскую.

– И надолго энергии монополя хватит?

Возница от подобного вопроса рассмеялся:

– Ты лучше спроси, надолго ли хватит машины. Шарниры изнашиваются, железо ржавеет, а камень лежит себе спокойно в коробочке. Деду моему служил, отцу верой и правдой и вот теперь мне достался. Пять автомобилей сменил, и до сих пор вырабатываемой энергии хватает, чтобы тянуть.

– Это что же получается, монополь по наследству передается? – не поверил я.

– Раньше передавался, а когда дефицит энергии возник, сенат провел закон о национализации и каждый силовой камень на учет поставил, присвоив инвентарный номер. Теперь не продать, не передать его не получится. Я хоть и числюсь по бумагам владельцем, а по факту никто – пустое место. Возжелай государство, в любой момент монополь изъять сможет, с трактовкой «для нужд армии и коммунального хозяйства». В лучшем случае одну десятую часть от рыночной стоимости выплатят.

– А в худшем? – не выдержав, поинтересовался я.

Возничий вздохнул, ничего не ответив. А чего лишний раз воздух сотрясать, когда и так все понятно. Обдирали простой люд прикрываясь благими целями, что у нас, что за океаном. Помнится, глава городской управы пять лет обводную дорогу строил от Ровенска до Борцево. Пять лет народ дурил, приговаривая: «не себе в карман – для общего дела». И ладно бы тряс за мошну купцов зажиточных, которым проезд был нужен. Так нет, каждый горожанин был вынужден платить взносы в казну: и цветочница, и часовых дел мастер. По итогу все закончилось ожидаемо. Бывший глава управы по истечению срока службы укатил в Лядово, где в личное пользование приобрел целый особняк, а построенная на треть дорога оказалась заброшенной. Заросла ковылем, и оказалась разбита весеннем половодьем. С тех пор окромя диких животных по ней никто не бегал. Новый градоначальник забыл про замыслы предшественника, увлекшись очередными прожектами. Только в памяти людской нет-нет да и всплывали воспоминания о грабительских налогах тех лет.