Печать мастера Том 2

Ри Тайга

— А ты…

Садхэ очень демонстративно и медленно отжал щетку в ведро.

С его точки зрения он не просто сделал всё, что мог. С его точки зрения, господин Арр обязан теперь ему до скончания зим. Если бы не он — менталисты не прервали бы ритуал, хотя это была приятная часть — осадить взявшего слишком много власти Кайра, который начал забывать, кто здесь «правая рука господина». Если бы не он — не было аудиенции, и если бы не он — вовремя подающий бутылки и блюда, ночь не ограничилась бы одним единственным поединком. Кто сделал копию договора? Кто проверил за двадцать мгновений

и ещё десять пытался получить ровную печать Главы на документе? А все почему? Потому что господин Сейши настаивал на скорейшей отправке! Поэтому с его точки зрения самое малое, что мог бы сделать господин Арр — это разбудить господина лично, который всегда пребывал в отвратительном настроении с утра, даже когда не пил, а когда пил…

— А…

Щетка улетела в ведро с громким всплеском, брызги грязной воды долетели до белоснежного нижнего края халата гостя господина Вэя.

Старик Сейши посмотрел на ведро, на халат, оценил выражение лица стоящего напротив Садхэ, с явной неохотой покосился на ширму, закрывающую двери задней комнаты и — кивнул.

Глава 33. Кайр

Кайр молчал и слушал. Мелодия набирала обороты, взмывала к потолку, спускалась по тональности вниз, отражалась от стен, возвращалась обратно и снова взмывала вверх по нарастающей.

Тонкие визгливые ноты ввинчивались в мозг.

Сегодня Шестой орал некрасиво.

Кайр открыл глаза. Шестой Наставник размахивал руками, ходил от окна к выходу его кабинета, жестикулировал, рот Шестого открывался и закрывался, но звуков речи не было. Вместо них под потолком парила — мелодия.

Он иногда отключал слова.

Чужие. Чужой поток. И чужие слова. Ставил простой проницаемый блок, преломляющий значение, но оставляющий неизменным суть — самую сердцевину того, что говорили собеседники.

И слова превращались в мелодию. Музыку. Иногда это было красиво. Иногда, особенно когда говорили Старшие — страшно. А иногда… вот так. Как-будто кто-то разом порвал все струны цитры и провел острой полоской металла по стеклу.

Мелодия опять сломалась на верхней ноте и рухнула вниз.

Кайр поморщился, как от зубной боли. И убрал блок.

—…и я требую! Мы можем остановить это…Что он о себе возомнил, именно я замещаю Восьмого! Я — а не Десятый! И я, и только я, должен решать — какой ритуал утвердить, чтобы проводить под номерами…я…

— Я… — Эхом повторил Кайр, рывком поднимаясь с кресла, чтобы быть на одном уровне и поймать взгляд.

Поймать, зафиксировать на миг и – вломиться.

Шестой был открыт — после недавней проверки. Зол, а потому не готов и совершенно беззащитен.

Слова — это мысли вслух.

Воспоминание он швырнул со всей силы, не смягчая…Шестой замер на миг с остекленевшими глазами, а потом осел по стенке. Носом пошла кровь.

Воспоминание он взял одно из свежих — полученных вчера, когда он начал проверку по факту провала простого подготовительного этапа, с которым справился бы любой новичок, если совместимость действительно

равна семидесяти двум.

Но… совместимость таковой не была, и он потерял двоих учеников разом. И непременно выяснит по какой причине.

Воспоминание о том, как со спины выглядит тот, кто принес в кабинет Шестого Наставника свиток из алхимической лаборатории той ночью.

Воспоминание о том, как выглядит отрезанная голова на блюде. Отрезанная голова глупца, который решил, что может обвести вокруг плетений его — Кайра, и получить деньги. Хотя вместо головы одного из своих помощников, которому платил Шестой, он бы с большим удовольствием лицезрел бы на блюде голову этой твари.

Кайр встал, распахнул окно и высунулся наружу. Свежий морской ветер трепал волосы и приносил свежесть и — чистоту.

— Ты… ты посмел…

— Тушь. — Буднично произнес Кайр. — Тушь в лаборатории острова Силы пропитана реактивами. Хранится там и частицы оседают… Потому иногда документы светятся… Штрихи и данные, если использовать синий спектр. Тушь на «Главном» не содержит никаких сторонних примесей, — он медленно развернулся. — Ты не учел это…

— Но ты же тоже не был против…

— Никто, — это слово Кайр подчеркнул. — Никто не смеет думать, что может использовать мой отдел вслепую… Ты не сообщил мне, Шестой.

Эта тупая высокомерная тварь могла бы подставить их дважды перед Главой, будь он хоть чуть-чуть медлительнее.

Или если бы его ребята были расторопнее… И действовали, исходя из расчетной совместимости объектов, ритуал не смог бы остановить никто… Даже после прямого приказа Главы Вэй — это было бы невозможно, потому что «Номер» был бы необратимо поврежден…А, учитывая настроение Главы последние два дня — потери отдела тогда вряд ли ограничились бы одним помощником…

Когда Шестой развернулся к выходу, Кайр швырнул плетения на дверь. Периметр вспыхнул силой, запирая кабинет.

— Вытри кровь. Поправь халат. Приведи в порядок выражение лица, — скомандовал он в спину Шестому и… прикусил язык, чтобы не добавить чего-то лишнего.

Сегодня с утра у него было очень, очень паршивое настроение.

Она пришла к нему ночью.

Не зажигая светляка. Прокралась в темноте в спальню, и он даже не спросил, у кого она считала плетения доступа — и что отдала за это — их знали только несколько помощников.

Он до сих пор помнил под пальцами хрупкие косточки ключиц. Худая от недоедания и душевной боли. Хорошо на сносях.

Пришла, молча разделась, и униженно предложила себя. А потом начала беззвучно плакать, когда он отказался.

Плакала, хваталась за руки, придерживая большой живот и — умоляла.

– Аукцион скоро, господин… Совсем близко… Не… не продавайте моего мальчика, сделайте так, чтобы его не продавали… пожалуйста, Мары ради… вы можете, я знаю,– шептала она лихорадочно. — Я готова на все, все, что хотите господин… Только оставьте ребенка…