Печать на устах. Рыцарь

Романова Галина Львовна

Артисты и лошади прибавили шагу, стремясь поскорее добраться до крепости и договориться о переправе, и на невнятное мычание обратили внимание далеко не сразу.

– Ну, чего тебе? – воскликнул Янсор, когда Лейр подбежал и дернул его за ногу так, что чуть не стащил с седла.

Вместо ответа юноша указал вдаль, и метатель ножей выругался, не особо стесняясь в выражениях.

– Смотрите!

Через поле в их сторону во весь опор мчалось около десятка всадников. Они стремительно приближались, топча зеленя, пригнувшись к гривам коней и рассыпаясь полукругом, отрезая фургон от крепости

и прижимая к реке. Соэль жалобно вскрикнула – в переднем всаднике она узнала лорда Рейдиара, и события минувшей ночи ярко встали у нее перед глазами. Не думая, что и зачем делает, она бросилась к Лейру и повисла у него на локте:

– Спаси меня!

Юноша машинально сделал то же самое, что и прошлой ночью – решительно задвинул ее за спину. А в следующий миг подскакавший всадник налетел на Янсора. Два скакуна сшиблись. Более легкий мерин не удержался на ногах, и метатель ножей вылетел из седла. Другой всадник в это время вытянул кнутом поперек спин упряжных лошадей. Они шарахнулись в сторону. В фургоне испуганно закричала Таша, заплакали дети. Даррен бросился к жене, но получил тупым концом копья в живот и согнулся пополам от боли.

– Что происходит, милорд? – мастер Боар направился к всадникам, но один из рыцарей просто свалил актера наземь ударом ноги.

Ниэль закричала и бросилась к мужу, но второй удар сшиб наземь и ее. На остальных артистов накинулись конные рыцари, тычками копий и ударами плетей гоня в разные стороны. Страх овладел практически всеми – на ум каждому пришли убитые путешественники. Там тоже несколько рыцарей напали на мирных артистов, не оставив никого в живых. Здесь, правда, пока никого не убивали.

На Лейра и прижавшуюся к нему девушку набросились сразу три всадника. Юноша завертелся волчком, тщетно пытаясь закрыть Соэль ото всех. Его ткнули тупым концом копья – он ловко перехватил его за древко, вывернул кисть, проводя приём, и удивленный рыцарь сам разжал пальцы. Но эта маленькая победа досталась дорогой ценой – за тот краткий миг, когда Лейр был занят, другой всадник подъехал сзади и ударил по его спине, сбивая с ног. Так и не выпустив из рук копья, юноша покатился по земле, втягивая голову в плечи и пытаясь уберечься от мелькающих копыт. А до слуха донесся отчаянный визг Соэль – третий всадник, не тратя времени даром, нагнулся и подхватил девушку, как мешок, бросив поперек седла.

Засвистели плети. Град ударов обрушился на артистов, но, по счастью, никто из рыцарей не схватился за меч и не попробовал насадить безоружных на острия копий. Всадник с отчаянно кричавшей пленницей уже мчался прочь, и его спутники, напоследок еще раз приласкав артистов плетьми, бросились догонять его.

Все совершилось так быстро, что многие просто не успели ничего понять.

– Соэль!

Избитые, помятые артисты с трудом приходили в себя. У всех были синяки и ссадины, а также следы от плеток. Тиар держался за отбитый бок, пытаясь на ощупь определить, цели ли ребра. У Крунху было рассечено до крови лицо, и кровь из порванной губы стекала на рубашку. Янсор вывихнул при падении руку и чуть не плакал – не столько от боли, сколько от досады. Только Таша сохраняла спокойствие – она перестала визжать и вопить и, выбравшись из

фургона, помогала остальным – сбегала к реке, набрала воды, чтобы промыть раны, помогла Даррену вправить вывих Янсора и сама забинтовала лицо Крунху.

– Надо бы сшить, - причитала она, накладывая повязку. – А то шрам останется…

– Пусштаки, - невнятно из-за порванной губы отозвался силач, - вше равно жлодеев играю…

Прихрамывая и опираясь на копье, которое так и не бросил, Лейр подковылял к мастеру Боару, который неподвижно лежал на земле. Он казался оглушенным или даже мертвым, но плечи артиста мелко вздрагивали. Ниэль сидела над ним, медленно гладя по спине. На ее щеке во все лицо наливался большой синяк.

– Боар, Соэль, - повторяла она.

– Они увезли Соэль, - глухо промолвил артист. – Увезли нашу девочку…

По щекам ее матери, как вода, текли слезы. Она словно оцепенела, замкнувшись в своем горе, словно ее дочь погибла на глазах и только повторяла эти два имени.

Постепенно вокруг родителей собрались все остальные актеры. Таша поставила рядом корзинку с сыном, ее маленькая дочка по детской наивности погладила Ниэль по щеке:

– Сё-сё, не плячь…

Женщина только сильнее залилась слезами.

– Мы, - Тайн держался за скулу и говорил с трудом, - мы вернем ее, мама…

– Как? – всхлипнула Ниэль.

– Мы даже не можем никому пожаловаться, - ровным голосом, в котором, тем не менее, сквозило отчаяние, произнес ее муж, медленно перевернувшись на спину и уставившись в небо. – Разве какому-нибудь другому лорду? Но кто станет ссориться с высокородным ради какой-то простолюдинки?

– Они восхищаются нами, когда любуются игрой на сцене, но сразу про все забывают, едва нам нужна помощь, - подала голос Ханирель.

– Если бы можно было изменить этот мир! – воскликнул Тайн. – Я бы никогда не бросил в беде ни одну девушку!

– Это я играю героев и спасителей принцесс, а не ты, - упрекнул его Тиар. – Это мое амплуа!

Эта фраза, как ни странно, успокоила и отчаявшихся родителей, и всех остальных. Даже братья, потерявшие сестру, словно по-другому посмотрели на проблему.

Все собрались на берегу реки. Тут он был ниже, чем возле замка, да к тому же еще и густо заросший кустами, закрывавшими обзор. Можно было отвернуться и сделать вид, что замка вовсе нет на свете. Лошадям ослабили подпруги, чтобы дать отдохнуть. Ехать никому никуда не хотелось, во всяком случае, сейчас, несмотря на то, что до Внешних Врат оставалось всего ничего, какие-то сотни две махов. Актеры расселись, кто на траве, кто на передке фургона.

– Что будем делать дальше? – спросил у своих товарищей мастер Боар. Он считался руководителем труппы, и обычно все решения принимались именно им, но сейчас актер растерялся.

– А что мы можем сделать? – пожал плечами Янсор. – У нас есть два пути – двигаться дальше или оставаться на месте. А если оставаться на месте – то ради чего? Вечно на берегу не проторчишь…

– Что ты предлагаешь? Оставить мою дочь этому…- мастер Боар задохнулся от возмущения, еще большего от того, что оно было бесплотным. Кричи – не кричи, возмущайся или радуйся – судьба Соэль от этого не изменится.