Печать на устах. Рыцарь
Шрифт:
– Великолепный лорд-командующий! Я, Лаэмир из Дома Линнестара, желаю вступить в когорту Преданных, дабы кровью, жизнью и честью своей охранять Дом Сапфировый.
– Встань!
Негромкий голос ответил не текстом из присяги, но ведь и саму присягу новичок должен будет принести после того, как делом докажет, что достоин встать в ряду элитного легиона. Пока еще он – неофит, не имеющий никаких прав. Несмотря на прошение отца, его все еще могут отчислить без всякого повода.
Юноша повиновался. Прямо перед ним в кресле сбоку от стола, где было слишком чисто для того, чтобы создать хотя бы видимость делового беспорядка, развалившись, сидел молодой
– Милорд, вот мое прошение, - на стол лег свернутый в трубочку пергамент.
– Хорошо, - командующий взял его, развернул, пробежав глазами. – Думаю, вам не будет отказа. Когда завершится празднование новогодия, вы сдадите экзамен и сможете принести присягу. А пока можете быть свободны!
Видно было, что командующий слишком занят какими-то другими мыслями и сейчас ему не до новичков.
Лаэмир отдал честь, сделал четкий военный поворот на каблуках…
И нос к носу столкнулся с денщиком.
Тот смирно стоял у двери, и лишь сейчас сделал шаг вперёд. На полголовы выше, но не такой широкий в плечах, как ветеран Доннар, он обладал гибкостью и грацией плохо прирученного хищника. Травянисто-зелёные глаза, редкие для чистокровных эльфов, смотрели со смуглого скуластого лица холодно и пристально. Это были глаза того самого эльфа, которого Лаэмир не далее, как сегодня оторвал от отчаянно сопротивлявшейся служанки.
А Охтайр смотрел и видел не наглого юнца, ввязавшегося не в свое дело. На память сам собой пришел тот далекий осенний день…
Глава 3
Глава 3.
Они зажали орков в низине, захлопнув «котел» и назначив наступление на рассвете, за четверть часа до восхода солнца, чтобы с трех сторон раздавить темноволосых и опрокинуть в реку. Берега её заболочены, это единственное препятствие и для пеших легионеров, и для конных рыцарей. Но и не каждый орк пройдет по трясине. Темноволосым некуда будет деться – они измотаны предыдущими боями, потеряли многих ранеными или убитыми. Им останется только одно – сопротивляться до последнего или сдаться.
Накануне был разработан план сражения, каждый легион знал свое место, и лишь когорте Преданных отводилась роль резерва – все же основная их задача была охранять Наместника и его наследника, а не добивать попавших в окружение врагов. Все готовились к бою, ждали сигнала.
Одинокий воин углубился в заросли. Он ступал совершенно бесшумно, как дикий зверь, легко пробираясь сквозь кусты и огибая деревья. Зайдя подальше, он спустился в овраг, воровато оглянулся, прислушался, припал ухом к земле, пытаясь различить посторонние шаги. Никого и ничего. Тогда он быстро разделся, оставив все – мундир, обувь, рубашку, штаны, не говоря уже об оружии – под камнем на дне оврага и нагим, но совершенно не стесняясь отсутствия одежды, легко и свободно, несколькими прыжками взбежал по противоположному склону.
Охтайр бежал через лес, дыша полной грудью. В чаще он чувствовал себя увереннее, чем среди себе подобных. Босые ноги сами находили точку опоры, тренированное тело не нуждалось в «подсказках» мозга. Не было даже нужды следить за направлением – в прошлой жизни он столько лет провел в лесу, сейчас словно растворился в нем и чувствовал себя почти счастливым.
Через пару лиг он сделал прыжок, подскакивая и хватаясь за ветку. Дальше
Деревья стали реже. До ноздрей долетел запах сырости.
Сбавив скорость, он ловко спрыгнул наземь, приземлившись за спинами двух орков-часовых. Все это было проделано так бесшумно, что темнокожие воины почувствовали неладное лишь когда над их головами с шорохом распрямились ветки.
Два арбалетных болта мгновенно пронзили листву в том месте, где еще миг назад на дереве сидел Охтайр. Но было поздно.
– Ку-ку!
Арбалеты упали на траву, два талгата* уперлись в голую грудь. Охтайр не сделал и попытки отстраниться.
(*Талгат – тяжелый однолезвийный меч орков.)
– Светловолосый…- процедил один из часовых. – Ты – мертвец.
– Сомневаюсь. Я пришел, чтобы помочь, - и прежде, чем орки шевельнули хоть пальцем, добавил несколько слов на их гортанном наречии.
Часовые переглянулись. Странный светловолосый не сказал ничего особенного – несколько самых простых слов: «Мама», «папа», «дом»… Но это и удержало их от немедленно расправы.
– Ты кто? – рыкнул один.
– Полукровка. Я хочу поговорить с вашим командиром. У нас мало времени!
И он произнес эти слова таким тоном, что два вооруженных воина спасовали перед голым мужчиной.
– Пошел. Руки за голову!
Охтайр оскалил зубы в довольной улыбке. Происходящее ему нравилось.
Военный лагерь орков во многом походил на лагеря эльфов-легионеров – тот же наскоро сооруженный вал из земли, та же полоса вырубленного кустарника, чтобы помешать врагам подкрасться незамеченными. Но внутри не стояли ровными рядами палатки. Запертые в «котле» темноволосые воины расположились, кто где. Не было костров и навесов от дождя. Орки сидели или лежали вперемешку, раненые рядом со здоровыми. Все держали оружие наготове, все были напряжены и провожали странного лазутчика подозрительными взглядами. Держа руки сцепленными в «замок», Охтайр шагал среди них, следя лишь, чтобы ни на кого не наступить, и легкая улыбка кривила его тонкие губы. Эти орки были так похожи на тех, среди которых прошло его детство, что в душе поднималась радость. Нет, он замечал и отличия – как-никак, это эльфы живут долго, а со времени окончания той, давней, войны, среди орков сменилось уже девять или десять поколений. Окружавшие его темноволосые воины были чуть выше ростом, шире в плечах, крепче и массивнее. У многих крупнее стали клыки, а уши, наоборот, меньше. Но кастовая прическа – хвост на макушке – которую во времена его детства могли носить лишь гладиаторы, здесь явно обозначала просто воинов. Лица, плечи и руки многих покрывали татуировки и шрамы. Некоторые из них были так похожи на аналогичные знаки, которыми часто щеголяли эльфы, что Охтайр мог без труда их «прочесть».
Командир сидел среди других, скрестив ноги и уперев кулаки в колени. На первый взгляд он ничем не отличался от остальных – ни прической, ни ростом, ни одеждой, ни вооружением. Но на груди под ключицами виднелся знак, которого Охтайр не видел ни у кого из эльфов. Лично ему этот символ был не понятен. Не вставая, орк снизу вверх окинул пленника долгим взглядом от макушки до босых пяток. И под этим тяжелым откровенным взглядом тот впервые почувствовал себя голым. На его теле не было никаких знаков – только клеймо, обозначающее его принадлежность к когорте Преданных, да небольшая татуировка на левом плече, которую ему нанесли как сироте-найдёнышу в воспитательном доме.