Печать позора

Art Даша

Я не двигалась, боясь разрушить этот момент. Николас тоже. Дыхание слегка учащенное. В машине тихо, слышалось только, как мы дышим, всматриваясь друг в друга.

Я опустила взгляд на его губы и облизнула свои. Теперь он смотрел на мои губы и, казалось, перестал дышать. Я видела, как дернулся его кадык.

– Тогда ...
– голос Николаса немного охрип, он не договорил, отпустил мои руки, завел машину и нажал на газ.

Все его внимание было обращено на дорогу, а я только и делала, что пялилась на него. Николас напряжённо вцепился

в руль, словно мертвой хваткой. Его скулы резко выделялись на лице, а убы сжаты в тонкую линию. Казалось, он даже не моргал.

Я не сразу поняла, куда мы едем. Скорее поняла только, когда Николас заехал во двор своего дома.

– Разве твои родители не будут против моего присутствия?

– Их нет дома, - резко ответил он, выходя из машины. Я тоже вышла.

У Николаса огромный дом на берегу океана. Но, как по мне, так он слишком большой и вычурный. Как будто хозяева хотели крикнуть: «Вот, посмотрите, сколько у нас денег!».

– Не нравится?
– Николас заметил, что я разглядываю его дом. И, видимо, выражение лица у меня было не очень.

Я опустила глаза.

– Красивый ухоженный дом, - ответила я.

– Но?

– Как музей, - буркнула я себе под нос.

– Точное описание, - усмехнулся Николас.Он взял меня за руку и повел внутрь.

Все прошлые разы моего пребывания здесь, я не очень-то оглядывалась по сторонам. Дом действительно напоминал каталог роскошной жизни - дорогая мебель, произведения искусства, причем как классического, так и модерна. Но в нем не была человеческого тепла, уюта и комфорта.

– Если хочешь, можешь принять душ.
– Николас указал пальцем на дверь ванной комнаты на первом этаже.

– Да.
– Я мечтала принять душ, смыть с себя весь ужас этого вечера.

Я посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась. Мой макияж расплылся по лицу. На щеках черные полоски от слез. Волосы грязные и запутанные.

Как вообще Николас мог так нежно смотреть на меня в таком состоянии? Я бы сама себя испугалась. Такая страхолюдина.

Мои и так большие глаза теперь еще и опухли. Я посмотрела на свои руки. Под ногтями грязь, некоторые из них сломаны. Я хорошо сопротивлялась, но моих сил точно не хватило бы, чтобы остановить его. Он бы просто вырубил меня и сделал все, что хотел. Я даже боюсь представить, что было в его голове.

Я быстро скинула одежду, будто она полыхала, вошла в душевую кабинку и включила воду. Я долго стояла под струями воды. Мне все казалось, что я недостаточно чистая. Я вымыла волосы дважды, несколько раз намыливала все тело мылом, затем гелем для душа. Но, казалось, что от меня еще воняет Грегом. Я съежилась, вспомнив, как он облизывал и лапал меня.

Сжав руки в кулаки, я вылезла из душа. Тщательно вытерлась полотенцем, надела короткий белый махровый халат. Их было много на полке. Они лежали аккуратной стопкой возле длинных мужских.

Волосы я вытерла полотенцем, затем слегка подсушила феном. Они очень густые, поэтому, чтобы полностью их высушить, требуется очень много времени, я оставила их влажными.

Я не собиралась притрагиваться к своей одежде, но все же схватила ее и выбросила в мусорное ведро, после чего

вышла из ванной.

В доме было темно. Только небольшое свечение доносилось из гостиной комнаты. Я пошла на свет.

Николас сидел на диване. Комнату освещал только камин. Угольки потрескивали. Приятный полусвет. Тепло. Стало очень уютно. Я подошла к дивану. Николас, до этого смотревший на огонь, повернул ко мне голову.

– Жаки, - он встал мне навстречу, - ты долго, я уже начал думать, что что-то случилось.

Я помотала головой.

– Все хорошо...
– Мои губы задрожали. Еще чуть-чуть, и этот ниагарский водопад снова прорвет.

Мои ноги словно свинцом налились: я опустилась на диван. Николас сел на корточки напротив. Он коснулся руками моих коленок. Я немного вздрогнула. Прикосновение его рук к моей голой коже ощущалось слишком хорошо. Я смотрела на него.

– Тебе надо отдохнуть.

Я немного поддалась вперед, и мы оказались лицом к лицу, но Николас отодвинулся. Он встал, взял стакан с журнального столика и протянул мне.

– Что это?
– спросила я, беря в руки теплый стакан.

Жидкость была цвета вишни. В стакане так же плавала долька апельсина и трубочка корицы. Я вдохнула аромат цитруса и корицы.

– Пахнет божественно, - протянула я, улыбнувшись.

– Это глинтвейн.
– Николас сел рядом.
– Обычно я против алкоголя, но тебе надо немного расслабиться и согреться.

Я сделала глоток. М-м-м, вкусно. Теплое вино с пряностью корицы и кислинкой цитруса.

Мы молчали. Я понемногу пила напиток, Николас смотрел на меня. Я перестала дрожать. Страх, гадкое ощущение внутри постепенно отступали на задний план. Здесь и сейчас были только я, Николас и подрагивающий огонь в камине.

Николас забрал стакан из моих рук, когда я допила. Он поставил его обратно на журнальный столик.

– Жаки, я понимаю, что это все моя вина...

– Твоя?
– Я искренне удивилась.

– Если бы не я, то с тобой вообще ничего не случилось.
– Николас во всем винил себя.

И я ведь тоже всегда винила его. Николас запустил этот таймер. Но...

Я резко двинулась вперед, не обращая внимания, что нижняя часть халата при этом разъехалась в стороны. Я вскинула руки и коснулась его лица. Кожу немного покалывало. Николас замер.

– Это не твоя вина.
– Я говорила ему прямо в лицо.
– Я уверена, что Грег делал это не в первый раз. И это я засадила Сару в тюрьму. Он ясно выразился, что ему нужна секс-игрушка вместо неё.

– Больной ублюдак, - оскалился Николас.

– Да, но это не ты сделал его таким. Насильником. Наркоманом. Я думаю, они уже точно не помнят, для чего делали это. Не помнят, что это ты указал на меня. Это не из-за тебя. Они... получали от этого удовольствие. Им нравилось издеваться. И им было все равно над кем. Если бы у них было все в порядке с головой - ничего бы этого не было. Они, возможно, смеялись бы надо мной, не общались, но не было бы такой травли, избиения, унижения. Люди не должны быть такими жестокими. Да, ты начал, но Сара и Грег продолжили это. Причем с каждым разом все больше и больше. Ты не...