Печать зверя
Шрифт:
Вокзал встретил нас обычным шумом, гамом, гудками и клубами белого дыма, исторгаемыми паровозами. Дань традициям больше, чем необходимость. Но и в случае отказа магии такой транспорт будет в состоянии передвигаться.
Носильщики доставили багаж в вагон, а мы стояли на перроне и оба молчали.
Графиня уже давно была на месте, мы лишь поздоровались и обменялись обычными любезностями.
— Ну, вот так, Саша, — растерянно произнес дед, обводя жестом сверкающий вагон первого класса. — Скоро поедем, ты уж иди, наверное…
— Всё будет хорошо, —
Заодно и подпитал магией жизни. Немного уверенности в себе не помешает. А то от паники наделает глупостей и потом корить себя будет. Варягина наверняка простит патриарха в силу своей мудрости. Но зато тот не простит себя.
Лука Иванович бодро забрался по ступеням, махнул на прощание и скрылся.
Почти сразу же раздался протяжный гудок, служащие поторапливали пассажиров, а между ними носились мальчишки-разносчики, перекрикивая шум и предлагая свои нехитрые товары вроде сладостей и книг.
На какое-то мгновение меня охватила ностальгия. Вскочить бы тоже в вагон и умчаться далеко-далеко. Под стук колес попивать горячий чай и наблюдать в окно за проносящимися лесами, полями и городками.
Романтика путешествий так завораживает.
Я отогнал от себя этот эффект «провожающих». Когда уезжаешь сам, это совсем иное чувство. Предвкушение будущих событий в новом месте и с новыми людьми. Тут же кажется, словно ты всё это упускаешь.
Но был рад своему городу и дому. И за Луку Ивановича был рад, что он нашел счастье и отправлялся укреплять его.
Не о чём сожалеть, это точно.
Поезд вздрогнул, скрипнули вагоны, и состав тронулся с места, унося своих пассажиров на далекий юг.
Я ещё долго стоял на перроне и смотрел вдаль. Раздумывал о дальнейших планах. Вокзальная суета приободрила меня и заразила жаждой деятельности.
Поэтому я решил не откладывать визит к Зотову и навестить его прямо сейчас.
На моё сообщение граф ответил моментально. Заверил, что будет ожидать и прислал адрес. Впрочем тот не был тайной. Местонахождение охотничьих угодий, одних из любимых императором, знали все.
Собственно, это всё, что было доподлинно известно о Зотове. Его огромные владения, раскинувшиеся на север от столицы, — единственное, что вызывало пересуды в обществе. Уж слишком лакомым куском это казалось для некоторых.
Я прикинул по времени. До вечера должен управиться и вернуться. Дорога была относительно близкая. Пара часов вдоль залива, а затем углубиться восточнее. Если проехать ещё немного, можно было добраться и до нашей деревни. Если там были дороги, конечно же.
Император отличался страстью к охоте. При этом было известно его осуждающее отношение к банальному загону дичи на потеху. Правитель любил именно настоящую охоту, строго в сезон и лишь при наличии избытка хищников. Никакого огнестрельного оружия и боевой магии, всё происходило по старинке. С загонщиками, псами, конями и кинжалами.
Поэтому угодий по всей империи было немало. Возле одной столицы их было пять. В том числе и принадлежащее Зотову.
Я
В Вознесенском тоже были охотники. Ходили на кабана и лося. С разрешения хозяина горы, естественно. Именно он, а теперь леший, позволяли охотиться, если было много диких зверей в лесах.
Насколько я сумел выяснить, зверья во владениях Зотова было предостаточно. Обширная территория, богатая природой и почти не освоенная человеком.
Я мчался вдоль сияющего моря, открыв окна и позволяя ветру буянить внутри салона. Иногда мимо проплывали поместья и деревни. Места тут были потрясающие, пусть в непогоду и суровые. Воздушная стихия гнула стволы деревьев, пригибая к земле.
Помимо величественных гор меня всегда тянуло к морю. Пусть моим домом стала равнина, исчерченная реками и болотами. Да и море тут было неласковым. Но это место стало родным так давно, что я не желал иного.
Как и тогда, сейчас я просто восхищался береговой линией и густыми кронами хвойных, от которых доносился ни с чем не сравнимый аромат. От него кружилась голова и хотелось ещё придавить педаль газа.
«Лесснер» послушно шуршал шинами по идеальному покрытию трассы до самого поворота к угодьям. И за ним мне пришлось ехать аккуратнее.
По бокам от дороги раскинулись деревушки с большими пастбищами. Совсем крохотные, не больше десятка домов. Но зато поля тянулись на километры вдаль, до темной линии леса.
Я был заворожен этой пасторальной картинкой и чуть не проехал мимо поместья графа. За низкой кованой оградой белел великолепный дом. Настоящий дворец, среди лугов и рощ смотрящийся довольно необычно.
Хотя, учитывая посещение персон царских кровей, было логично. Принимать императора в лачуге не каждый осмелится.
Ворота открылись, едва я подъехал. Я оставил автомобиль на расчищенной для этого большой площадке и прогулялся до здания пешком.
Чуть поодаль виднелись хозяйственные строения и конюшни. За ними просторный выгон и ограждения скотного двора. Зотов тоже держал разнообразную скотину, судя по доносящимся звукам блеяния и мычания. Где-то далеко надрывался петух.
Это создавало ещё больший контраст со дворцом. Да и не ожидал я такого от мрачного графа.
Представив, как он лично собирает свежие яйца в курятниках поутру, я улыбнулся. Ну а что, всякое возможно. Мир умеет удивлять.
Хозяин встречал меня на пороге. Одет он был подобающе окружающему — в простую добротную одежду и высокие сапоги, уже заляпанные грязью.
— Александр Лукич! — даже голос его преобразился, став оживленнее и радостнее. — Рад скорой встрече. Простите меня за вид, только из конюшни вернулся. Не ожидал, что вы так быстро доберетесь. Как доехали?