Печать зверя

Кас Маркус

Мы засели в кабинете с Людвигом. Помощник привез мне кучу бумаг со всех ресторанов, будущего курорта и даже из деревни. Посвящал в детали и планы, обстоятельно объясняя, как у меня хорошо идут дела. Потратить полдня на эту бумажную возню пару раз в месяц для меня стало настоящим избавлением. И я не забыл поблагодарить Крещенского за отличную работу, повысив плату и выписав премию.

— Что касается вашего поручения, Александр Лукич, — сказал он мне, когда мы закончили с основными делами. — Я нашел графиню Вознесенскую. Это было непросто, дама тщательно заметала

следы. Но я обнаружил её под Петербургом, в имении графа Ерохина. Она гостит там с окончания императорского бала.

— Вот как? — удивился я и, надо сказать, неприятно. — Со всем семейством?

— Одна. Сын, невестка и внуки отбыли. С графиней осталась лишь некоторая прислуга.

Интересно получается… Тётушка осталась в столице. Конечно, возможно что у них с этим графом вдруг случилась любовь. Но мне слабо это представлялось. Значит, нужно будет навестить родню и побеседовать.

— Благодарю, — кивнул я.

— Я позволил себе собрать некоторые сведения про графа Ерохина, — скромно улыбнулся Людвиг и вытащил из портфеля папку. — Возможно, вам это пригодится.

Ну что за золотой человек! Я отложил папку в сторону, чтобы заняться этим позже. Тут же Крещенский смахнул все остальные бумаги, неловко толкнув их локтем. Принялся извиняться и собирать, в процессе чего уронил стеллаж. Как он умудрился, я не успел заметить.

Пока он разнес мне всё, я ещё раз душевно поблагодарил помощника и отправил отдыхать. Предложил съездить в деревню, на рыбалку и в баньку. Не курорт, но по моему мнению гораздо лучше.

Мне и самому уже хотелось съездить туда на несколько дней. Пожалуй, после праздника, так и следовало поступить.

К вечеру я разобрался и с прочими делами.

Сначала поговорил с Тимофеем, на лице которого читалась такая вселенская печаль, что я всё понял. Павлова всё же поговорила с ним. Так и оказалось — когда парень пригласил девушку на праздник, она во всём призналась, не в силах больше скрывать. Глупость, конечно. Уж лучше бы после рассказала.

Но тем не менее я сумел убедить рыжего, что не всё потеряно. Обещать ничего не стал, ведь Баталов пока не сообщал о прогрессе. Я же просто заверил, что титул не проблема. С такой уверенностью сказал, что Тимофей мне сразу же поверил. Его глаза загорелись новой целью.

Даже если не получится сейчас, то это станет большим шагом вперед. И уж он своего добьётся.

Следующая беседа была с призрачной княжной. Давыдова всё это время занималась садом, пока природница явно опасалась попадаться мне на глаза.

— Ваша светлость, как вы смотрите на то, чтобы преподавать детям разные науки? — спросил я у неё.

— Вы хотите открыть здесь школу? — удивилась она.

По загоревшимся глазам я понял — попал в точку. Но ещё и школу тут строить я не собирался. Я уже съездил в лицей, где собирался учиться Гордей и поговорил с управляющим. Милейший человек оказался, к тому же открытый для экспериментов. И идея нанять преподавателя-призрака его привела в восторг.

Находился лицей поблизости, так что проблемы с перемещением у призрака не могло

возникнуть. Княжна привязалась к особняку, но ежедневные отлучки не представляли угрозы.

В общем, Давыдова тоже стала совершенно счастливой, тут же улетев куда-то, придумывать учебные программы.

А когда наступили сумерки, то мы все вышли встречать Луку Ивановича и Нину Федоровну к воротам. Будущие молодожены тоже лучились радостью, были свежи и загорелы. Морской отдых им явно придал сил и заметно омолодил.

Дед лишь приподнял одну бровь, когда увидел тщательно причесанного тигра, послушно сидящего рядом со мной. Потом приподнял вторую, когда заметил преображение Дымка в Пушка-одуванчика.

— Смотрю, вы тоже тут не скучали, — улыбнулся он, протягивая руку.

Я крепко обнял его и патриарх рассмеялся, шутливо заворчав:

— Ну будет, кости переломаешь, Саша. Как вы тут? — тихо спросил он.

— Замечательно, — искренне ответил я. — Но очень по тебе скучали.

И ведь правда — так непривычно было не видеть его всё это время в любимом кресле по утрам, со свежей газетой и рассуждающего о том, куда катится этот мир.

Прохор, конечно же, прослезился, когда патриарх его обнял. Посетовал на аллергию на пыльцу и спешно ретировался в дом под предлогом того, что пора накрывать на стол.

Графиня Варягина на всё это смотрела с мудрой улыбкой. Отказалась от воспитанного поцелуя в руку и расцеловала меня в щеки. Во взгляде её была странная благодарность. Так бабушки на внуков смотрят, когда те не разносят в отсутствие взрослых весь дом.

Сад ожил, наполнившись смехом и голосами.

Конечно же не обошлось без сенатора, приехавшего поздравить друга. Воронцов посматривал на меня весь вечер с легким беспокойством. Но для беседы не отзывал, пыхтел трубкой и отвешивал комплименты графине и призрачной княжне.

В середине ужина на столе появилась большая мутная бутыль.

— Настой, особливый! — объявил Прохор, покраснев от гордости.

Так вот чем воняло всё это время со стороны подвала…

Дед откупорил пробку, принюхался и раскашлялся.

— На чём настой? — спросил он, вытирая выступившие слёзы.

— Ну дык на шишках, — растерянно ответил слуга. — Молодой господин шишек добыл…

Патриарх с укором посмотрел на меня, но я лишь пожал плечами. Можно подумать, отсутствие шишек остановило бы Прохора. Хорошо хоть от подачи жареных жаб я его отговорил. В оригинале то были лягушачьи лапки, но старик посчитал что есть там нечего будет и лучше наловить здоровенных жаб.

— Ну а чаво, забористая штука-то! Сам пробовал, во! — слуга поднял вверх большой палец, немного подумал и тише добавил: — Правда башка трещит опосля. Но зато во рту сосновая свежесть!

В общем, бутыль мы убрали. Для протирки стекол подойдёт. Достали из погреба традиционную «вдову Тамань» и поздравили с помолвкой.

Граф с графиней рассказывали нам про сверкающее теплое море и диковинные кипарисы с пальмами. Про виноградники, стелющиеся по холмам. Про огромных мотыльков и жаркие вечера.