Печать зверя

Кас Маркус

Графу досталось сильнее прочих. Рана, нанесенная химерой, заживала не как обычные — долго и болезненно. Так что егермейстер хромал, но упрямо настоял на прогулке по угодьям.

— Я мало что помню, — признался он мне, пока мы медленно шли по тропинке к озеру.

Над головой был зонт, защищающий от дождя, но под ногами хлюпало и я с сожалением смотрел на туфли, которые снова безнадежно испортил. Всего день в городе и я позабыл о «прелестях» деревенской жизни.

— Но я точно знаю, — продолжил граф, поморщившись от того, что поскользнулся. —

Что вы спасли мне жизнь. Я помню, что умирал…

Зотов остановился и уставился вдаль. На какие-то секунды его одолели неприятные воспоминания. Затем он натянуто улыбнулся и пристально посмотрел на меня:

— Вы спасли нас всех.

Громкое заявление. Погибнуть должен был лишь один человек. Ну и те, кто был рядом. Вот это мне больше всего было не по душе. Император мне нравился, но ставить под угрозу людей, проигнорировав самые банальные меры безопасности…

Ведь это не первое покушение. Возможно, они происходили постоянно, такова уж участь правителя. Но броситься в погоню за химерой! При этом наплевав на раненных и опасность. Не осуждал, но не понимал.

Я не знал, что ответить Зотову. Отрицать свою роль бесполезно, да и глупо. Подтверждать очевидное? Я промолчал.

Граф усмехнулся:

— О вашей скромности уже ходят легенды, Александр Лукич. Но я обязан вам жизнью и, поверьте, не забуду этого.

К счастью, он всё же решил вернуться в дом и мы отправились на чаепитие. Больше щекотливую тему граф не затрагивал. Я отдал ему медальон и мы беседовали о грядущей смене сезона.

— Приезжайте к нам через пару недель, — пригласил меня Зотов на прощание. — Тут очень красиво осенью, когда лес становится золотым и багряным. А грибов растет — ох, сколько!

Я с удовольствием согласился. И только потом, уже выезжая за ворота, понял что именно он сказал. К нам. Первый раз я от него услышал «мы». Значит, всё же удастся познакомиться с его дочерью. Зотов всё таки оттаял. Но сейчас мне его тайны были ни к чему. Меня ждало занятие более приятное и интересное.

Все готовились к возвращению патриарха.

Намечалось празднование не только успешного завершения заказа. Но и самого главного события — помолвки с графиней Варягиной. Нина Федоровна написала мне, что дед сделал ей предложение и планировал сообщить всем по приезду. Пусть секрета в этом ни для кого не было с самого начала, но все делали вид, что это не так. При этом готовились к празднику.

Особняк отдраили до блеска и украсили цветами с бантами. Как мне — чересчур помпезно, но Прохора было не остановить. Досталось украшений и новому флигелю, и второй лаборатории.

Лабораторию успели закончить буквально за день до прибытия патриарха. Мастер Емельянов снова совершил чудо. Башню пристроили к моему крылу и она оказалась весьма большой и просторной. Всё, как я и хотел.

А старая лаборатория наконец-то будет предоставлена деду. Я был уверен, что он будет невероятно рад вернуться к артефактам.

Над новым помещением ещё предстояло

поработать — создать защитный контур, укрепить строение, обустроить всё внутри… Но это были приятные хлопоты. Тем более граф Зотов в знак благодарности отправил мне премию, которой с лихвой хватит как на всё это, так и на строительство алхимической лаборатории.

Но прежде я хотел познакомиться с алхимиком, живущим по соседству. Возможно, он поможет с тем, как лучше всё это организовать.

Радостная суета стояла несколько дней. К концу которых родовой дом Вознесенских было не узнать. Даже каменных львов намыли и отполировали до блеска. Что уж говорить про тигра, которого подстригли и причесали для знакомства с главой рода. Зверь слегка обалдел, но смиренно выдержал все процедуры. С кутлу-кеди так просто не вышло — коты сбежали в тени.

А в одно утро, всё также пасмурное, ко мне прибыл гость.

Баталов выглядел скверно. Как человек, который всё это время не спал. Разноцветные глаза его поблекли, под ними залегли глубокие синяки, а на лице была щетина, что являлось прямо таки кричащим символом хронической усталости. Ни разу не видел его небритым.

Я принял его в гостиной, где растопили камин и тот уютно трещал, наполняя комнату теплом и запахом горящего дерева. Затянувшаяся непогода принесла прохладу, которая проникала в дом.

— Александр Лукич, благодарю вас, что приняли, — вымученно сказал Баталов и буквально рухнул в кресло перед огнем.

Он протянул руки к пламени, замолчав на целую минуту. Я дал ему отдохнуть и просто погреться у камина. Молча поставил рядом чашку с крепким кофе. Роман Степанович сделал глоток и на лице его появилась блаженная улыбка.

Также молча я пододвинул блюдо со свежими пирожками, испеченными утром Прохором в печи. Глава тайной канцелярии воровато взглянул на угощение и схватил один пирожок, откусив.

— Ммм, — застонал он. — Чудо, как вкусно!

Мне показалось, что он даже прослезился от самых обычных румяных пирожков с капустой и мясом. Нет, они были действительно хороши. Но нельзя же себя так доводить. Подумав, что надо бы взять за традицию отправлять в контору не только преступников, но и угощения, я присел в соседнее кресло.

Под тихий треск дров мы уплели все пирожки.

— Знаете, ваше сиятельство, вот вроде магов еды не существует, но я уже не уверен. Ваш Прохор явно из них. Редкого таланта человек.

— Редкого, — кивнул я.

— Как, впрочем, и все остальные, живущие в этом доме, верно?

Я вскинул брови, улыбнувшись. Ну надо же как прямолинейно. Неужели устал от намеков и недоговорок? Или пришло время?

— Как, впрочем, и все живущие в этом мире, — немного жестко ответил я.

— Соглашусь, — неожиданно отступил Баталов. — Удивительные люди встречаются. Вот недавно, например, к нам явился человек и чистосердечно сознался в совершенных злодеяниях. Представляете? Сам пришел с уже готовым признанием.