Педагогическая непоэма. Есть ли будущее у уроков литературы в школе?
Шрифт:
«К какому типу героев можно отнести Евгения Базарова?»
Естественно, тут же ответ:
«В образе Базарова Тургенев точно воссоздает типичного представителя нового поколения».
Но что, кстати, значит «типичный представитель нового поколения»? И потом, ответить на этот вопрос возможно лишь после того, как роман уже осмыслен. На том же первом уроке:
«Что
Как всегда и готовый ответ. Я не говорю сейчас о понимании романа. Но обратите внимание на то, что с самого начала дается вывод, итог, который бы должен появиться лишь в конце изучения. Итак:
«Подъем революционно-демократического движения; новый нарождающийся тип – нигилизм, критика нигилизма».
Повторяю, не будем обсуждать вопросы по существу. Но согласитесь, что для того чтобы сказать, что в романе критика нигилизма, надо бы сначала понять, а что это такое.
А какие таблицы! Скажем, «Взгляды Базарова». Десятиклассники должны выписать из текста романа отрывки по четырем направлениям: взгляды научные, философские, политические, эстетические! Чушь все это! Живой человек превращается в схему. Все убивается.
Еще раз повторю: в пособиях выделены тексты предполагаемых ответов учащихся, то есть такие, на которые нужно их вывести. Вот что они должны отвечать, говорить, писать. Вот тот общий знаменатель, к которому нужно привести всех и каждого. Между тем литература по своей сокровенной сути трижды личностна: она рассказывает о человеке, личности, увиденном писателем, чья книга прочитана неповторимым человеком с его личным опытом жизни и понимания литературы.
И эти книги изданы большими тиражами и не раз переизданы. Учтем при этом, что тираж методического пособия нужно умножить на число учеников, по которому их учат. А вот что сказано в предисловии к одному из таких пособий, изданных тиражом в 26 тысяч экземпляров:
«Данное пособие имеет автономный характер: в принципе его одного достаточно для квалифицированной подготовки учителя к занятию».
Приехали.
К сожалению, подобную методику преподавания литературы стали проповедовать и внедрять в школу и те, кто известен читателям своей высокой репутацией и педагогической культурой, чьи заслуги в развитии филологического образования общеизвестны. Увы, среди них и газета «Литература» (приложение к газете «Первое сентября»), к первым шагам которой я имел самое непосредственное отношение. Все чаще я вижу на ее страницах материалы, которые вызывают у меня смущение и неприятие.
Мне, например, непонятно вот что – в передовой статье газеты можно прочесть такой пассаж:
«Русь, куда же несешься ты? Дай ответ! Какой ответ – только и гонит ямщик лошадей: «Эге-гей! Эге-ге! И далеко разносится по степи эхо: “ЕГЭ-ГЭ! ЕГЭ!” И-эх, то ли еще будет!»
И в то же самое время на тех же страницах помещать доморощенные, собственного изобретения КИМы для ЕГЭ по литературе, которые просто стыдно читать.
Но подробнее мы остановимся на другом. В 2009 году в газете с сентября начал печататься состоящий из восьми статей цикл Натальи Ванюшиной «Методика работы с тестовой информацией на уроках
Не буду долго останавливаться на красотах языка и стиля статей-лекций, косящих под высокую и современную науку, вроде обращенных к пятиклассникам «работая далее над образом Герасима» или «наблюдая за развитием линии барыни». Остановимся на вопросах принципиальных, методологических.
Скажу сразу, превращение художественных образов в «текстовую информацию», знакомство пятиклассников с «алгоритмом художественного описания», «алгоритмом для составления пересказа», «алгоритмом составления комментария к тексту», задания по выборке из художественного текста «всей информации, которая относится к персонажу» (вы можете выбрать из романа «Преступление и наказание» всю информацию, которая относится к образу Раскольникова? ведь это все непосредственно про него, и город, в котором он живет, и духота на улицах, и исповедь Мармеладова, и письмо от матери, и Соня, и Свидригайлов, и Лужин, короче, это весь роман), другие информационные подходы к стихам и прозе повергли меня в смущение.
И дело тут не только в том, что, как писал А. Н. Леонтьев в 1965 году, «избыток информации ведет к оскуднению души», что для преподавания литературы особенно важно.
Да, конечно, литературное произведение – это источник информации. Так, из стихотворения Пушкина мы узнаем, что, как говорят в школе, лирический герой помнит чудное мгновенье, когда она явилась ему, что потом они не встречались, а вот сейчас она вновь появилась, и душа его пробудилась. Непонятно, правда, зачем нужно было для передачи этой информации писать стихотворение.
Кстати, именно по этой модели построены краткие пересказы художественных произведений, которыми наводнен книжный рынок. Не верите? Вот вам первый попавшийся пример:
«Утром Татьяна в волнении просит няню Филипьевну отослать письмо соседу (все-таки отнести, не на почту же она пошла! – Л. А.). Наступает томительное ожидание. Приезжает Ленский, наконец, за ним – Онегин. Татьяна быстро убегает в сад, там девушки-служанки, собирая ягоды, поют. Татьяна никак не может успокоиться, и вдруг – перед ней появляется Онегин».
Или, скажем, «Облако в штанах» Маяковского:
«Он вспоминает, как однажды в Одессе его любила Мария, обещала прийти к нему…»
И так далее. Все понимаю, кроме одного: а зачем все-таки поэты пишут стихи?
Суть дела не в том, что объединяет искусство и все другие виды информации, а именно в том, что разъединяет с ними, отличает от них. Ибо, если информационный подход к искусству исчерпывал бы его, то и никакого искусства вообще не нужно было бы, не нужно было бы изучать и литературу в школе. Вот это как раз та проблема, которая для автора курса лекций вообще не существует.