Педофил: Исповедь чудовища

Крыжановский Пётр

— Вот видишь, я задаю неудачные вопросы.

— Все хорошо, — грустно улыбнулась Рита.

— Эй, эй!.. — подскочил к ней Альфред став на колени и обнимая. — Ты чего? Если я обидел тебя, прости, родная, слышишь? Прости, я не хотел.

Прижимая ее к себе, он нежно целовал ее губы, щеки, закрытые веки, продолжая успокаивать и просить прощения. Вдруг он увидел, как из ее глаз покатились слезы.

— О, ты чего… — заволновался он. — Я сделал что-то неправильно?

— Нет, — обняла Рита гостя сильнее. — Все хорошо. Меня просто давно никто так трепетно не

целовал, говоря при этом столько приятностей. Это я как щенок — писаюсь от радости.

Хмельное вино достигло цели и дало о себе знать, напомнив о себе приятной рассредоточенностью. Рита поцеловала в губы Альфреда, и тот с удовольствием отозвался. Вслед за этим она повторила поцелуй более пылко. Делая перерыв перед каждой порцией нежности и страсти, она смотрела на Альфреда иным взглядом, превращаясь из невинного ангела в пылающее пламя, давая понять, чего сейчас хочет. Третий поцелуй был французским.

Альфред почувствовал, что дыхание Риты стало глубоким и прерывистым, сердцебиение участилось. Он решил идти на поводу у инстинктов, позволяя им взять верх.

В громком от удовольствия дыхании и опьяняющем взгляде Риты чувствовалось, что ей более чем нравится происходящее. Альфред же казался сам себе несколько деревянным и чувствовал себя больше наблюдателем, нежели участником творящейся магии.

Рита переключилась на шею Альфреда и стала покрывать ее нежными влажными поцелуями. Она гибко подалась бед­рами вперед, чтобы обхватить Альфреда ногами. Он вдруг дернулся и откинулся назад, вырвавшись из ее объятий. Рита не сразу осознала, что произошло, но, в мгновение придя в себя, поняла, что случилось нечто плохое.

— Что-то не так? — растерянно спросила она.

Альфред казался не менее растерянным, нежели его начальница. Вдобавок он еще и выглядел напряженным, его самую малость трясло.

— Ничего, — тихо сказал он. — Мне, наверное, пора домой.

Рита беспомощно кинула руки на пуф.

— Хорошо, если ты так хочешь.

Сгорая от непонятного стыда, в спешке желая как можно быстрее покинуть дом Риты, Альфред надел на себя пиджак, после чего устремился в коридор. Ей пришлось практически догонять его, чтобы успеть до того, как он выскочит за двери.

— Постой! — остановила она его в самый последний момент. — Куда ты бежишь, я сделала что-то не так? — по ней было видно, что ей обидно, и она не просто переживает, а находится на грани.

Стоя у дверей, Альфред обернулся, виновато, с отчаянием посмотрев на Риту.

— Я не хочу уходить.

— Тогда не уходи, — подошла она к нему, положив руки на грудь.

— После того, как я потерял память, — неловко признался он, — у меня еще ни разу не было секса.

— В смысле?

— В прямом. То есть фактически я этим никогда еще не занимался. Вообще.

— Постой, — пыталась успокоить Альфреда Рита. — У тебя же наверняка был секс с кем-то до потери памяти. Ты привлекательный мужчина, это же очевидно.

— Может быть, но как эмоциональный или физическый опыт я этого не знаю. А значит, считай, что ничего не было.

— Из-за этого ты решил уйти?

—

Не совсем.

— Из-за чего же? — хотела услышать ответ Рита. — Ты можешь мне все рассказать и всем поделиться. Я твой друг.

Альфред тяжело вздохнул.

— Я испытываю к тебе невероятные чувства — нежность, страсть, симпатию и уважение. Я безумно хочу тебя. И знаю, что это взаимно. Но, не зная, кем я был когда-то, я испытываю беспрерывный страх, что разочарую людей, разочарую рано или поздно тебя. Мне невыносима это мысль.

Лицо Риты окрасилось доброй иронией и легким скеп­сисом.

— Именно поэтому ты решил остановиться на самом интересном моменте, обломав меня? Чтобы исчезнуть и не разочаровать меня, верно?

— Прости, это все эмоции.

Рита, заведя свои красивые изящные руки под пиджак Альфреда, обняла его.

— Послушай, нет ничего, что меня могло бы оттолкнуть от тебя. Ничего. Даже тот факт, что мой парень своего рода девственник, мне кажется забавным и милым, а не отталкивающим. Поэтому все, что тебе нужно в тот момент, когда мы с тобой наедине, — это быть собой и не волноваться, не думать о прошлом, — темнокожая девушка хитро улыбнулась. — А думать только о том, как ты меня хочешь, как я тебе нравлюсь и как нам с тобой хорошо.

— У меня ведь остался еще один вопрос? — резко изменился в голосе Альфред, смотря сверху вниз на обнимающую его Риту.

— Да, — заинтригованно ответила она.

— Тебе как больше нравится — жестко или нежно?

Рита улыбнулась.

— Нежно… А потом жестко и снова нежно. Мне нравится так, как понравится тебе.

Обернувшись точно кошка, Рита медленно последовала в спальню. По дороге она тонкими пальчиками сняла с шоколадного плеча вначале одну бретельку, потом вторую. Спорхнув с ее тела на пол, воздушное платье обнажило самое красивое, что доводилось видеть Альфреду.

Рита была совершенно нагой, на ней не было ни трусиков, ни бюстгальтера. Свет, исходящий от стоящего в углу затаившего дыхание торшера, играл на шелковой коже, скользя, огибая завораживающий своей идеальностью силуэт. Открыв двери, Рита исчезла в темноте.

Альфред вошел в спальню. Там, несмотря на ночной сумрак, было все хорошо видно. Благодаря полной луне, чей мистический свет проникал сквозь огромное незашторенное окно, березово-белая спальня приобретала неестественно красивый, волшебный вид. Комната пахла Ритой и удовольствием.

Извиваясь на белой простыне, она смотрела, как Альфред стягивает с себя галстук и расстегивает пуговицы рубашки. Темнокожая бестия не стеснялась показывать свои эмоции и желания. Ее руки скользили по ее собственному телу, касаясь самых драгоценных для каждого мужчины мест. Альфред взглядом, полным обожания, стремился вслед за ними, понимая, что всего мгновенье отделяет его от того, чтобы его руки коснулись вожделенной кожи.

Полностью обнаженный, возбужденный до невозможности, он лег рядом с Ритой. Даже в темноте она заметила на его спортивном крепком теле несколько шрамов и пятен от ссадин, которые спустя два года так и не прошли.