«Пегас»
Шрифт:
По сути, мы подхватывали нити репортажей, оставленные незавершенными горсткой отважных мексиканских журналистов, которые были убиты, скорее всего, наемными убийцами из местных наркокартелей, чью жестокую и преступную деятельность расследовали репортеры. За пределами зон активных боевых действий Мексика была и остается по сей день самым опасным местом в мире для журналиста, который стремится рассказать правду о плохих парнях. За первые два десятилетия XXI века в Мексике было убито более 120 журналистов и сотрудников СМИ. Еще около десятка человек просто бесследно исчезли.
Это означало, что проект "Картель" органично вписывается в миссию Forbidden Stories: мы стремимся довести до сведения плохих актеров
В апреле 2012 года Карраско еще работал репортером в Proceso, когда до него дошли новости о том, что его коллега была избита и задушена до смерти в своем доме. К тому времени Регина работала журналистом уже почти четверть века, и большую часть предыдущих четырех лет она посвятила преследованию мощного и опасного наркокартеля, который, по сути, захватил Веракрус. В регион хлынули денежные потоки, а вместе с ними и волны насилия, которые захлестнули оживленный портовый город штата и распространились на его окрестности. Значительная часть последних репортажей Мартинес была посвящена раскрытию дестабилизирующих отношений между местными политиками, местными правоохранительными органами и местными наркобаронами. Она не искала эту историю, но если вы были разумным существом в Веракрусе в те годы, ее трудно было не заметить. А раз попав в нее, Регина с трудом отступала, даже когда понимала, что находится в опасной ситуации. За несколько месяцев до смерти она призналась самым близким друзьям, что, возможно, зашла слишком далеко и опасается за свою безопасность. Она была достаточно обеспокоена, чтобы перестать писать подстрочные примечания к самым зажигательным из своих историй, но она отказывалась бросать репортажи.
За несколько недель до того, как Регина была найдена задушенной, она опубликовала разоблачительный доклад, в котором подробно рассказывалось о личном имуществе двух государственных чиновников, вступивших в союз с картелем Лос-Зетас в Веракрусе. (Три тысячи экземпляров того номера Proceso были изъяты с полок киосков, так и не попав в руки местных читателей). В момент убийства она как раз занималась расследованием истории тысяч людей, таинственно исчезнувших из Веракруса за последние несколько месяцев. Ее смерть ознаменовала "до" и "после" в нашей профессии", — говорил нам один из друзей и коллег Мартинес. "Она была частью крупного национального журнала. Мы думали, что она под защитой".
Хорхе уже приезжал в наш офис в Париже, чтобы проинформировать команду Forbidden Stories и наших первых партнеров о положении дел с журналистскими расследованиями в Мексике и об основных положениях истории Регины Мартинес. Пятидесятишестилетний журналист говорил мягким, размеренным тоном, подобающим ученому-классику, но его послание к нам было резким и убедительным. "Убийство Регины стало точкой невозврата, — объяснил Хорхе. "Очень четкий сигнал о том, что картели могут продолжать убивать журналистов, и ничего не произойдет".
Хорхе рассказал нам, что в 2012 году
Хорхе Карраско работал над этой историей в течение многих лет, несмотря на угрозы и запугивания, и даже после убийства второго сотрудника Proceso, который также требовал от правительства ответов на вопросы о Мартинесе, но без особого успеха. К январю 2020 года, когда мы с Сандрин впервые посетили офис Proceso в Мехико с протоколом безопасности, который можно было бы ожидать в набитом битком полицейском участке, с охранником у входных ворот и решетками на каждом окне, пыл Хорхе поутих. Он признался нам, что они обсудили это в редакции, всем коллективом, и решили, что преследовать правду об убийстве Регины Мартинес слишком опасно. Если они будут продолжать в том же духе, то от рук местных наркобаронов могут погибнуть и другие.
Однако, узнав, что международный консорциум журналистов готов взяться за эту историю, Хорхе словно воспрянул духом. Он отправил своего главного архивариуса раскопать все истории Регины из Proceso за годы, предшествовавшие ее смерти, и попросил нас подключить еще одного репортера к сверхсекретной группе Signal, которой пользовались ключевые члены проекта "Картель". Но когда Сандрин в последний раз разговаривала с Хорхе через приложение Signal, незадолго до нашей поездки в Берлин, его голос был немного дрожащим — он сетовал на продолжающийся ущерб, нанесенный Covid-19 и без того тонкой и постоянно колеблющейся марже прибыли его журнала. "Я в порядке, но беспокоюсь", — писал он. "Продажи Proceso действительно падают".
Я был на взводе, когда на следующее утро зазвонил зуммер в нашей квартире в Восточном Берлине. Мы еще не освоили электронную систему входа в нашу краткосрочную квартиру, поэтому я помчался вниз по лестнице и открыл входную дверь для двух наших гостей. Первым из них был бледный, похожий на паука мужчина лет тридцати с очками в проволочной оправе и лыжной шапочкой, плотно натянутой на череп. Он выглядел как человек, проводящий много времени в помещении за экраном компьютера. Я радостно поздоровался с ним и протянул руку в знак приветствия. Клаудио Гуарньери, старший технолог лаборатории безопасности Amnesty International, не предложил в ответ никаких любезностей, не пожал мне руку и даже не сделал паузы, чтобы посмотреть мне в глаза. Он просто велел мне направить его и худощавого молодого человека с ним по лестнице в нашу квартиру, где мы могли бы приступить к делу за обеденным столом.
Но никаких дел не будет, объяснил Клаудио, пока мы все не выключим свои телефоны и ноутбуки, не уберем их в соседнюю комнату и не закроем за собой дверь. Маскировочный аспект этих инструкций был не совсем неожиданным, учитывая причину этой встречи, но меня удивил грубый тон Клаудио. Он был достаточно вежлив, но не склонен к светским любезностям; на самом деле, казалось, его не очень волновало, нравится он нам или нет. В конце концов, это был союз по обстоятельствам, и совместимость имела гораздо меньшее значение, чем жизнеспособность.