«Пегас»
Шрифт:
Ливийская тактика безопасности не ограничивалась слежкой. Попадание в чат, наполненный критиками Каддафи, могло иметь серьезные последствия — начиная с ареста и допроса. Согласно показаниям нескольких задержанных во французском суде в 2013 году, дознаватели Каддафи могли дословно цитировать их электронные письма, SMS-сообщения, сообщения в Facebook, разговоры в чатах и даже частные телефонные разговоры. Агенты безопасности обычно требовали от своих пленников назвать имена пользователей, с которыми они общались в Интернете или по телефону. Если угроз, избиений, электрошока и других пыток было недостаточно, чтобы убедить задержанных раскрыть имена безымянных товарищей, агенты Каддафи отправляли их в тюрьму. Угрозы и избиения продолжались и там, наряду с короткими вылазками во двор, чтобы наблюдать за казнями других заключенных.
Когда эти разоблачения стали
Ось Bull/Amesys/Nexa была не одинока в продаже шпионских систем сомнительным режимам — режимам, которые, тем не менее, были определены Францией как "оплот против исламского фундаментализма", говорится в докладе. "Огромный рост продаж оружия, начавшийся в 2013 году, и приход ас-Сиси к власти в Египте в 2014 году оказались выгодными как минимум для восьми французских компаний, которые продали Египту оборудование — как обычные вооружения, так и средства наблюдения".
К 2020 году оружие киберслежения превратилось в международный растущий сектор: десятки стран активно применяли меры киберслежения, и почти все они были клиентами частных корпораций, которые с радостью подстраивали системы под нужды и желания своих клиентов. Лишь бы цена была подходящей.
К 2020 году ведущие компании, занимающиеся разработкой шпионских программ, переключили свое внимание с персональных компьютеров на мобильные телефоны, и NSO Group оказалась на первом месте. Последствия были предсказуемы. Исследователи безопасности впервые обнаружили доказательства заражения мобильного телефона программой NSO's Pegasus в 2016 году — в iPhone, принадлежавшем правозащитнику из Объединенных Арабских Эмиратов, но это открытие не стало большим благом для жертвы, Ахмеда Мансура. После публикации доклада Мансур потерял работу, паспорт, машину, сбережения и свободу в руках сил безопасности ОАЭ. За одну неделю он был дважды избит неизвестными. Пока Клаудио, Донча, Сандрин и я сидели в уютной квартире в Берлине и сверяли свои контакты с номерами в списке, Мансур отбывал десятилетний тюремный срок за угрозу "единству" государства и нанесение ущерба "статусу и престижу ОАЭ и их символам". По сообщениям, его держали в одиночной камере и периодически подвергали пыткам. "Жена Мансура, Надя, — сообщало агентство Reuters в начале 2019 года, — живет в социальной изоляции в Абу-Даби. Соседи избегают ее, опасаясь, что за ней следят силы безопасности".
Уже имеющиеся свидетельства ясно говорили о том, что "Пегас" и другие системы киберслежения стали любимыми игрушками некоторых из самых злобных лидеров в мире, людей, которые без колебаний уничтожат жизнь любого, кто перейдет им дорогу. Мы же намеревались переступить через них в очень серьезной форме.
Когда программа автоматического подбора Клаудио закончила работу с моими файлами, мы проделали то же самое с файлами Сандрин. Большую часть своей ранней карьеры она занималась журналистикой, освещая политику, поэтому ее список контактов отличался от моего, что оказалось полезным в тот день на сайте. Несколько французских политических деятелей из ее списка контактов также были в списке потенциальных целей "Пегаса". Затем произошло
Скорее всего, телефон Хорхе был под прицелом кого-то из мексиканских правоохранительных органов или мексиканских военных. Но "Пегас" — это как незаряженные ядерные бомбы, которые можно достать за нужную сумму денег, так что не исключено, что за ним следил один или несколько коррумпированных и опасных мексиканских чиновников, которых мы тайно расследовали. Кто бы ни осуществлял слежку, через Хорхе можно было бы отследить и нас, и нашу команду, и всех остальных участников проекта "Картель".
Мы спросили Клаудио, стоит ли Хорхе поменять телефон, и он ответил, что это, вероятно, хорошая идея, но вряд ли решит проблему. Клиенты NSO могут с тем же успехом заразить новый iPhone.
Сандрин сразу же связалась с коллегой Хорхе в Мексике и попросила передать ему сообщение: Хорхе нужно заменить телефон, а также немедленно выйти и не выходить на связь с проектом "Картель". Мы не могли объяснить Хорхе, почему именно это необходимо, но он должен был нам поверить. Мы свяжемся с ним, как только у нас появится новый и безопасный способ связи.
Когда мы с Сандрин расстались с Клаудио и Дончей и начали готовиться к долгому путешествию домой, перед нами встали два больших вопроса:
Как мы могли сделать эту историю? И как мы могли этого не сделать?
Глава 2
Я рассчитываю, что ты закончишь его
Через несколько дней после возвращения в Париж мы с Сандрин собрали членов нашего небольшого штаба, чтобы проинформировать их о нашей поездке в Берлин. Первым делом я подчеркнул, что все присутствующие должны быть связаны торжественным обещанием. Никто за пределами "Запретных историй" не должен знать ничего о том, что мы собирались сказать. Я знал об этом искушении по личному опыту: когда появляется такая большая история, человеческая природа такова, что хочется довериться нескольким близким коллегам, супругу или самому близкому другу — людям, которым, как известно, можно доверять. В данном случае доверие было роскошью, которую мы не могли себе позволить. Мы, как и команда Клаудио из Security Lab, понимали, что если существование списка будет разглашено, проект закончится, не успев начаться. Источник рисковал жизнью и здоровьем, и если бы он почувствовал себя незащищенным, наш доступ к списку был бы закрыт.
"Вы можете выпить с друзьями, и после четырех кружек пива у вас возникнет соблазн рассказать им о потрясающей истории, над которой вы работаете", — сказал я им. "Не надо. Вы не можете рассказать об этом своей семье, человеку, с которым живете, лучшему другу. Никому. На карту поставлены жизни людей".
Затем я рассказал им о том, что мы с Сандрин узнали в Берлине. Начав объяснять природу утечки и предстоящую нам работу, я помнил о том, что это расследование может оказаться одновременно сложным и опасным и, возможно, станет непосильным бременем для группы молодых репортеров, по уши погруженных в проект "Мексика". За короткое время мы создали очень способную команду, но это новое дело должно было испытать всех присутствующих в этой комнате, как никогда раньше. Я также знал, что пока я размышлял над общей картиной, Сандрин обдумывала, как организовать работу над этим новым проектом таким образом, чтобы у нас было больше шансов на успех: Кто из членов команды лучше всего подходит для выполнения различных задач, стоящих перед нами? На кого мы могли бы рассчитывать, классифицируя собранные цифры и информацию в наборы данных, выявляющие новые и интересные закономерности? Кто мог бы убедить настороженных жертв предоставить нам полный доступ ко всем личным данным в их мобильных телефонах? Кто мог бы помочь нащупать нить совершенно новой истории в месте, где они никогда не бывали?
Рассказывая основные факты об утечке информации, НСО и удивительном количестве частных лиц, отобранных для слежки, я одновременно изучал лица в комнате —, гадая, каким будет наше совместное будущее. Не считая меня и Сандрин, наша основная группа репортеров состояла всего из пяти человек, возраст которых варьировался от двадцати трех до тридцати одного года. Все они владели несколькими языками или, по крайней мере, двумя. Все они были умны и энтузиасты до мозга костей, но очень разные по стилю и поведению. Их личности и способности дополняли друг друга, и группа уже доказала, что превосходит сумму своих частей.