«Пегас»
Шрифт:
Перед лицом непрекращающихся протестов и под пристальным взглядом всего мира президент Туниса уступил власть в январе 2011 года, после четверти века пребывания у власти. Месяц спустя, когда мужчины, женщины и дети заняли каирскую площадь Тахрир и отказались уступить свои позиции, рухнул казавшийся незыблемым режим президента Египта Хосни Мубарака. Девять дней спустя Движение 20 февраля зародилось в Марокко. Омар был во всей красе, несмотря на опасность, которую представляли собой полицейские и сотрудники служб безопасности, которые проносили свои дубинки на протесты и использовали их для того, чтобы разбивать головы. Движение в Марокко, объяснил Омар, было "митингом всех тех, кто остался за пределами общественного пространства и хотел вернуть себе это пространство, демократизировать его и превратить в настоящую площадку для дебатов".
Он постоянно
Они требовали создания парламента, который будет отвечать перед народом, а не перед королем, и независимой от короля судебной системы. Они требовали покончить с системой экономических привилегий, которая направляла государственные богатства на вершину и поощряла коррупцию среди правительственных чиновников. Им нужна была конституция, закрепляющая в качестве закона свободу ассоциаций, свободу слова и самую близкую сердцу Омара свободу прессы.
Король Мохаммед VI, похоже, был готов пойти им навстречу. Марокканский государь был умным человеком, хорошо разбирающимся в связях с общественностью. Он всегда следил одним глазом за своим положением на родине, а другим — за положением в западном мире, и с момента вступления на трон упорно старался создать образ монархического либерализма. Еще в первый год своего правления, в 2000 году, он с удивительной ловкостью справился с репортером, приехавшим из журнала Time: "Парадная дверь дворца открывается, и выходит король Мохаммед VI с кошачьей прытью в шаге", — гласил почти задыхающийся заголовок в Time. Корреспондент просто восхищался новым лидером Марокко. Его английский оказался безупречным и лишь "слегка акцентированным". Король, отмечает репортер, был таким же обычным парнем, каким он был, когда был всего лишь кронпринцем. Тридцатишестилетний монарх надел кроссовки Nikes и отправился на пробежку. Он сам ездил в офис (даже останавливался на красный свет, как все остальные). Он курил "Мальборо". Он гонял на гидроциклах. Он "погружался, как поп-звезда, в толпы обожающих марокканцев".
Этот государь намеревался "встретиться с народом и посмотреть, как он живет", — объяснил новый король. "Когда я машу людям, я стараюсь не приветствовать толпу, а приветствовать людей по отдельности, чтобы установить зрительный контакт".
Король Мохаммед VI, как сообщает Time, даже начал исправлять жестокость, с которой его отец, король Хасан II, обращался с подданными, которые ему перечили. Пока Хасан II был у власти, инакомыслящие могли оказаться в тюрьме или погибнуть. Мохаммед VI — или M6, как его стали называть, — сделал публичное заявление об освобождении некоторых из этих обвиняемых еретиков. "Мохаммед VI — современный человек", — сказал один из помилованных. "У него нет авторитарного нрава".
Журнал опубликовал свой очерк объемом 1700 слов под заголовком: "Король крутизны… Мохаммед VI — Битлз арабской королевской семьи".
Неудивительно, что одиннадцать лет спустя М6 отнесся к восстаниям "арабской весны" с пониманием. По мнению короля, люди и министры, служившие ему, были, возможно, виноваты в прискорбном положении дел, сложившемся между монархом и его народом. 9 марта 2011 года, менее чем через три недели после начала протестов, король выступил по телевидению и сообщил своим подданным, что назначает комитет для разработки конституционных реформ, которые отвечают интересам протестующих. Он начал освобождать политических диссидентов, которые были заключены в тюрьму в его собственное правление. Демонстрации не утихли, но избиения со стороны полицейских королевства прекратились.
К тому времени, когда в июле марокканский народ ратифицировал предложенные конституционные реформы, Мохаммеда VI приветствовали некоторые за его движение в сторону демократизации. Внутри Марокко нашлись критики, которые отметили, что власть короля не сильно урезана обновленной конституцией — он по-прежнему
M6 был удостоен похвалы за уступчивость и относительно бескровное урегулирование кризиса. Госсекретарь США Хиллари Клинтон назвала реформы короля "моделью" для арабского мира, как и министр иностранных дел Франции Ален Жюппе. Королевство Марокко продолжало пользоваться финансовой благосклонностью Запада. В 2013 году ЕС дополнил свой ежегодный грант в 250 миллионов долларов денежной помощи еще 40 миллионами долларов, чтобы помочь королевству с "демократическими преобразованиями". В том же году президент Барак Обама похвалил Марокко за вновь обретенную приверженность правам человека. США продолжали выделять королевству более 100 миллионов долларов в год, чтобы помочь стимулировать марокканскую экономику.
Годы, последовавшие за Движением 20 февраля, стали для Омара Ради "салатными". Он стал одним из ключевых блоггеров Mamfakinch (грубый перевод: "Без уступок"), сайта гражданских журналистов, который развенчивал финансируемые государством и управляемые им СМИ. Он помог запустить французскую версию сайта Lakome.com, специализирующегося на журналистских расследованиях; он участвовал в работе таких зарубежных СМИ, как Orient XXI, BBC и Al Jazeera English. Он также был одним из основателей Le Desk, новостного сайта, специализирующегося на длинных журналистских расследованиях, мультимедийных презентациях и журналистике данных.
Дворец, тем временем, все больше стремился приглушить влияние любой прессы, недружелюбно настроенной по отношению к государству или суверену. Марокканское правительство выделяло хорошие деньги медиакомпаниям в качестве небольшого квипрокво. Быть попугаем королевства было гораздо более безопасным и прибыльным бизнес-предложением, чем пытаться оспаривать линию правительства или сообщать правду; это также обещало сочные сенсации от источников внутри служб безопасности.
Работа независимого журналиста в Марокко сопряжена с определенными преследованиями и финансовыми трудностями, которые Омар Ради ощущал лично. Вместе с другими известными членами Mamfakinch его компьютер был заражен шпионской программой Hacking Team's Remote Control System еще в 2012 году. По его воспоминаниям, компьютер был настолько "испорчен", что ему пришлось прекратить пользоваться им. Начинающие медиакомпании, в которых он работал в Марокко, периодически подвергались цензуре, выходили из бизнеса или лишались доходов от рекламы по приказу государства. Время от времени Омар был вынужден принимать финансовую помощь от своих родителей. Но молодой человек, наблюдавший за тем, как его отец и мать встают в пять утра, чтобы ехать на работу учителями в Касабланку, город на набережной, который они пока не могли себе позволить, не испытывал особого страха перед трудностями и тяжелой работой.
С 2012 по 2016 год Омар Ради занимался исключительной журналистикой, специализируясь на расследованиях, раскрывающих деятельность Махзена — могущественной государственной кабалы, контролировавшей распределение богатств и природных ресурсов Марокко. Его первой большой статьей стало пятисерийное разоблачение песчано-гравийной промышленности Марокко, которая поставляла сырье, необходимое для строительства. Каменоломни были одним из немногих приносящих доход предприятий в Марокко, но возможность инвестировать в этот прибыльный бизнес была привилегией, которую крепко держал дворец. Королевство предоставляло долю в доходах избранным. Прибыль, которую находил и о которой сообщал Омар, редко шла на пользу гражданам. Деньги часто оказывались в банках Люксембурга и Британских Виргинских островов, недоступных для налоговиков Марокко.
Второе большое расследование Омара получило название "Дело государственных слуг". Омар получил доступ к государственному земельному реестру Марокко, проанализировал договоры купли-продажи, налоговые льготы и акты и обнаружил, что государство распродавало некоторые из самых дорогих участков земли в столице Рабате друзьям монархии и лояльным бюрократам, которые "хорошо служили государству". Омар назвал имена и цены.
Эти расследования привлекли некоторое внимание к молодому репортеру, принесли ему первые профессиональные похвалы и не вызвали особого отпора со стороны властей. Но в марокканских службах безопасности были люди, которые отмечали Омара Ради как человека, как они иногда говорили о своенравных подданных, "лишенного должного уважения к королю".