Пехота Апокалипсиса

Золотько Александр Карлович

Жмыхин снова нажал на спуск.

Слева мелькнула тень, Самый Младший Жмыхин не успел рассмотреть, кто на него бросился, просто удар выбил оружие из его рук, и кто-то тяжело осел в снег рядом.

– Артем Лукич? – удивленно спросил Жмыхин и потянулся к выбитому оружию.

– Нет, ежик резиновый,– прохрипел Лукич, держась за левый бок.– С дырочкой в правом... блин... левом боку...

Снег под ним краснел. Глаза закатились, и участковый повалился на бок.

Совсем как Цыганчонок, понял Жмыхин. Только теперь...

– Лукич,– позвал

Жмыхин, отдернув руку от оружия.– Лукич!

Лукич открыл глаза.

– За космополетов мне ответишь...– выдохнул Лукич, глядя в низкое небо, затянутое тучами.– За каждого... Слышишь?

– Женька! Женька! – Пфайфер не мог больше бежать, остановился и махал рукой.– Сюда иди.

Касеев оглянулся. Его движения были порывистыми, словно не хотело тело слушаться, словно застыло от холода.

– Ну, куда ты отправился? – Пфайфер наклонился, держась за грудь.– Я не могу за тобой бегать, я слишком долго прожил и слишком много выпил.

Касеев постоял, пытаясь понять, куда и, главное, зачем сейчас шел. Полные туфли снега. Мокрые ноги, мерзкий привкус во рту...

Куда он шел? Вспомнил.

Подальше отсюда. Ко всем чертям. На хрен...

С него достаточно.

Быстрова погибла не в милицейском автобусе, не ее плоть смрадно горит сейчас среди обломков... Безутешная мать подохла у него в голове.

Мерзкое ощущение чего-то горячего и липкого в самой глубине мозга. Когда силуэт Быстровой взорвался, разлетелся мелкими брызгами... а потом тот космополет, которого застрелил Томский,– они оба умирали в мозгу Касеева.

И теперь, с ужасом понял Женька, их останки будут гнить в моей голове, разлагаться, превращаться в гной...

Касеева вырвало.

Он вытер рот снегом, попытался выпрямиться, но снова упал на колени.

Тяжело дыша, к нему подошел Пфайфер. Попытался помочь Касееву подняться, но сам не удержался на ногах. Они упали в снег.

– Хреново мне, Францевич,– сказал Касеев и сплюнул.

– Это не тебе хреново,– ответил Пфайфер.– Это нам хреново. И ты еще даже не догадываешься, как нам хреново.

– Нам,– сказал Касеев.– Хреново.

Он встал на четвереньки, постоял, нащупывая равновесие. Подтянул правую ногу. Оперся на нее.

Пфайфер встал, помог встать Женьке.

– Хреново? – спросил Касеев.

– Полный песец,– сказал Пфайфер и начал отряхивать свою одежду и кофр, который так и не бросил.

– Что так?

Женька обнаружил, что, когда разговариваешь, можно не замечать, как кровь Быстровой собирается в лужицу где-то возле касеевского мозжечка.

– Посмотри,– сказал Пфайфер и протянул Касееву контрольный монитор.– Полюбуйся. Я записал начало, теперь сигнал принимаем с опозданием в десять минут. Любуйся.

Натали в кадре. Что-то говорит, за спиной у нее покрытые снегом деревья.

Касеев мотнул головой, пытаясь настроиться. Ну, что она там...

– ...Наша съемочная группа. Полученная информация позволяет предположить, что группа так называемых

космополетов предприняла попытку захватить населенный пункт Понизовка, используя ментальные способности, характер которых до сих пор не понятен. Как удалось выяснить, уже месяц космополеты накапливались в деревне, заставляя местных жителей обеспечивать себя едой, одеждой и жильем. Дошло до того, что местный участковый и группа несовершеннолетних создали вооруженное формирование для охраны и защиты своих новых хозяев.

Изображение Натали исчезло, вместо него появилась картинка с телефона.

Перрон. Дождь. Изображение прыгает и трясется, будто снимавший бежит, пытаясь построить кадр на ходу. Картинка плоская, без глубины и объема.

То самое кино, подумал Касеев. С перрона, что переслала в Агентство Быстрова.

Участковый бьет девушку. Явно под контролем, сволочь.

Его заставили новые хозяева. А куда же делись старые? За такую лажу в материале Касеев при личной встрече устроил бы Натали выволочку.

Если есть новые, значит, были старые. А ведь учил тебя, дуру, даже надежды подавала, казалось бы...

– ...Этот мент... милиционер... я попросила, чтобы он вмешался... мент... милиционер вначале даже попытался задержать космополета, а тот на него посмотрел и говорит... типа... разгони их, говорит... защищай меня... и мент... милиционер вдруг замер так, словно парализованный, а потом... потом бросился на нас и стал избивать... а космополет повернулся к местным ребятам, кстати, «землянам» и тоже приказал им... я потеряла сознание и... я так испугалась... я так...

Снова Натали. Очень серьезный вид. Шалавам типа Натали очень идет серьезный вид. Они даже очки носят специально, чтобы выглядеть серьезней и значимей. Когда их трахают, они очки не снимают и делают сосредоточенное лицо.

Камера держит средний план, видны только Натали и деревья за ее спиной.

– Наша съемочная группа отправилась вместе со специальной группой внутренних органов...

Касеев поморщился, как от зубной боли,– совсем плохо с Натали.

Группа внутренних органов. Пять баллов. Покойная Пулитцеровская премия за вклад в мировую журналистику...

– Мы получали информацию от Евгения Касеева и Генриха Пфайфера.

Пошла картинка.

Снег, цепочка космополетов, участковый, который мечется между космополетами и жителями Понизовки, размахивает оружием, что-то беззвучно кричит...

– Брешет,– прокомментировал Пфайфер.– Это еще ментовское кино. Кадр строить ни фига не умеют. А скажут – Пфайфер налажал.