Пелагея и принц осени
Шрифт:
— А петь уже пробовал? — интересовался Йе, который, похоже, прикипел к нему больше остальных.
Кю загадочно улыбнулся и, не сходя с места, взял такие высокие ноты, каких прежде ему брать не доводилось.
— Какая это октава? — растерялся Шин.
— Спятить можно, — прошептал Ли.
После операции по удалению узелков Кю превзошёл сам себя. Он пел так искусно, что все только диву давались. Но имелось одно существенное неудобство: в больнице ему посоветовали пить меньше спиртного (а в идеале бы вообще не пить), чтобы не спровоцировать образование на связках новых наростов.
Одна
Широкий диапазон — мечта любого певца, ради которой люди годами тренируют дыхание и придерживаются специальных диет. А тут всего одна операция — и такой замечательный сюрприз.
Однажды Пелагея подслушала, как он поёт, и чуть с ума от нежности не сошла. Если прежде его голос был хорошим, но довольно стандартным, рядовым, ничем не примечательным, то сейчас от этого голоса по коже бежали мурашки, и дело было не только в диапазоне.
Будучи не в силах сдержать чувства, Пелагея ворвалась к нему в студию.
— Это было так здорово! Твоё пение хочется слушать вечно. Почему бы тебе не попробовать выступать сольно? — спросила она.
Кю глянул на неё с невыразимой печалью.
— Да кто же мне позволит петь сольно?
— Я поговорю с директором.
Но вначале она посовещалась с парнями из группы, и ей открылись неизученные стороны прогресса. Диктофон, функция в мобильном телефоне, позволяющая записывать звук, подошла для её маленькой хитрости как нельзя лучше.
Пелагея тайно записала песню Кю на диктофон и подсунула её под нос директору Хаджиману.
— Это кто? — спросил опешивший Хаджиман. — Наш? Или вы уже где-то откопали самородок?
— Наш, — подтвердила она. — Кю. Ему недавно операцию на связках провели.
— Так что же вы стоите? — алчно осклабился директор. — Тащите его ко мне. Скроим из него живую легенду. А я пока созову стилистов. Надо создать для него подходящий имидж. Ох, заживём…
Пелагея вылетела из кабинета, как пробка из бутылки, и сломя голову помчалась по коридорам агентства — вылавливать Кю. Хорошо, если он ещё не закончил распевку. Прекрасно, если ещё не ушёл.
Оскальзываясь на гладком полу, она добежала до репетиционной как раз вовремя. Кю запирал за собой дверь.
Пелагея настигла его и беззастенчиво ухватила за руку.
— Ничего не говори. Просто идём со мной.
Кю вздёрнул брови, но действительно так ничего и не сказал, позволив увести себя к директору.
— Вот он, тот, кого вы слышали, — объявила Пелагея.
Им навстречу поднялось не меньше дюжины ошалевших стилистов. После прослушивания записи Хаджиман пребывал в таком жадном нетерпении, что созвал половину из тех, кто работал в агентстве, хотя с лихвой хватило бы и троих.
В другом углу кабинета сбились в кучку издёрганные преподаватели вокала, режиссёр, продюсер и тренер. Когда при появлении Пелагеи и Кю директор громко хлопнул в ладоши, они подскочили, словно их ударило током.
— До меня дошли новости, — потирая руки, сказал меж тем Хаджиман и приблизился к Кю, как голодный
Парень взглянул на Пелагею с признательностью. Она и впрямь замолвила за него словечко. Она не равнодушна к нему. Значит, ещё не всё потеряно.
Он исполнил перед директором песню, которую недавно разучил. Поразил всех, как пулей в сердце, когда безупречно взял высокую ноту; очаровал своим тембром на нижних октавах и был единогласно признан гением. Но, чтобы гения заметили и полюбили с первого взгляда, ему нужна красивая обёртка. А Кю у нас тонкий, мечтательный, печальный… Какая тематика ему подойдёт?
— Осень! — оживился продюсер. — По нему сразу видно: он осенний человек. Осенний… принц!
Стилисты тут же принялись совещаться между собой, какие цвета в одежде подойдут принцу осени и какой сценический макияж будет на нём лучше смотреться. Тренер — мастер хореографии — упирал на то, что движения на сцене не должны быть основополагающими, потому что главное — это голос. В танце пусть изощряются те, кого природа обделила вокальными данными.
В конце концов, не выдержав шума, директор широко заулыбался и мягко выпроводил всю эту толпу из своего кабинета, отослав их в отдельную, самую просторную гримёрку. Гримёрку, предназначенную исключительно для Кю и для оравы вдохновлённых профессионалов.
Когда через несколько часов разгорячённых споров, экспериментов с причёсками и примерок парня выпустили на свободу, он первым же делом разыскал Пелагею и чуть её не придушил. На радостях, само собой.
Набрасываться на неё с объятиями, похоже, стало для него чем-то сродни традиции.
— Ты так много для меня сделала…
— Да пустяки.
— Я очень тебе благодарен.
— Ты должен стать лучшим, — сказала Пелагея. — И лучше бы тебе для начала перестать меня обнимать. Мой муж ходит тут неподалёку и может нас увидеть.
Кю мгновенно приуныл. Вот она, горькая, отрезвляющая правда. Муж. И что бы Пелагея для тебя ни делала, ты всегда будешь для неё лишь тенью.
Глава 18. Бассейн, мяч, кольцо
Тем же днём на ночь глядя директор Хаджиман призвал группу в свой кабинет и сразу же напустил тумана.
— Народ, завтра у вас особенные съёмки, — таинственно изрёк он и перевёл дыхание, как обычно делают, когда хотят сказать что-то важное. — Вы будете сниматься в бассейне.
— В костюмах? — с надеждой спросила Пелагея.
— В купальниках, — коварно обнажил зубы директор.
— Жуть какая, — высказался Кю. — У меня после аварии шрамы на теле. Можно мне что-нибудь закрытое?
— А зачем бассейн? — потребовал объяснений Ши. — Что у нас за тема? Это для клипа?
— Это для вводной части вашего следующего концерта. Отдых под пальмами. Отпуск на островах. Спа-курорт, — загнул пальцы Хаджиман. — У нас не такой конский бюджет, чтобы ради пары кадров отправлять вас на лазурное побережье. А на нашем море в это время года простыть — раз плюнуть, поэтому мы сняли бассейн. Кстати, не вздумайте там отлынивать или прерываться на перекусы. Аренда стоит дорого. Не управитесь за полдня — пеняйте на себя.