Пелагея и принц осени
Шрифт:
— Всё плохо, — после осмотра и рентгена постановил фониатр. — Всё очень плохо. У вас на связках узелки. Вы часто пьёте спиртное?
— А что, есть связь? — ответил поникший Кю.
— Не у всех от алкоголя бывают подобные осложнения. Но если речь идёт о певце, который часто и неправильно напрягает связки, алкоголь может вполне стать последней каплей. Вам понадобится операция, иначе вы больше не сможете петь.
Кю вышел от врача как громом поражённый. Пение — его жизнь. И похоже, для того, чтобы эта жизнь продолжалась, ему придётся провести какое-то время
Группа узнала о заключении медика и мобилизовалась на великий подвиг: склонить младшего к операции. Лишиться солиста с медовым тенором стало бы для них катастрофой.
— Иди и пусть тебя прооперируют, Кю, — настаивал Ли. — Это тебе знак свыше, если хочешь. Отныне или выпивка, или мечта.
— Соглашайся, — ворчал Йе, — если мы ещё хоть что-то для тебя значим.
Ошеломила ли новость Пелагею? По правилам, ей положено было проявлять равнодушие, но оно что-то не проявлялось.
«Останусь, — смирилась она. — Помогу ему ещё раз. И на этом всё».
— Как ты собираешься помочь? Опять ладонь ко лбу приложишь и скажешь «выздоравливай»? — с резонным замечанием вскинулась на неё Юлиана. — Предоставь хирургам позаботиться о его связках, ладно? Оставь свои чудеса на тот случай, если не будет надежды.
— Я собираюсь исцелить его сердце, — надулась Пелагея. — Он ведь из-за меня страдать начал и по моей вине запил.
— Ерунды не городи, — разозлилась та. — Не из-за тебя, а сам по себе, потому что слабак человек. Брать на себя ответственность за поступки других — гиблое дело, так что даже не пытайся.
Но Пелагея твёрдо вознамерилась наступить на старые грабли и пристала к Кю, когда тот, раздосадованный и потерянный, гулял по дивному осеннему парку на территории агентства.
— Тебе когда на операцию? — робко интересовалась она. — Сколько недель потребуется на восстановление?
Кю вздыхал. Деревья роняли листву. Холодный ветер вынуждал прятать руки в карманах (своих, соседних — не суть).
Пелагея без зазрения совести сунула руку в карман куртки Кю, даже не подозревая, что такое обычно проворачивают влюблённые парочки. И ободряюще сжала его кисть.
— Всё будет хорошо. Тебя вылечат. Ты будешь петь, как раньше. И даже лучше. Знаешь, я думаю, директору стоит заняться тобой вплотную. Хочешь, я замолвлю за тебя словечко?
— Скоро выходит твой сольный альбом, — сказал Кю и без особой охоты, словно бы с усилием убрал её руку из своего кармана. — Думай лучше о себе.
Он полагал, что его последняя фраза прозвучала достаточно жёстко для того, чтобы Пелагея ушла. Но она почему-то осталась и продолжила прогуливаться с ним за компанию.
— Сначала та авария, — прошептал Кю. — Я четыре дня лежал в коме… А теперь наросты на связках. Ну что за жизнь!
— У тебя завтра выступление на ярмарочной площади, — проронила Пелагея. — Как ты будешь петь?
— Я справлюсь. Справлюсь.
К парку незаметно подошла тяжёлая, набухшая туча. Когда из тучи хлынуло, они, не сговариваясь, побежали в ближайшее укрытие —
И там, стоя вдвоём, пытаясь отдышаться и убирая с лица намокшую чёлку, они ненароком зацепились взглядом друг за друга: смешные, как растрёпанные воробьи; потерянные в этом большом мире существа-противоположности. Порядок — и хаос. Лесная глубина покоя — и жалкий мятущийся страх, огонёк свечи, которую вот-вот задует ветром. Которую неодолимо хочется защитить.
На сей раз инициативу проявила Пелагея. Она сделала шаг навстречу и заключила Кю в объятия, легонько похлопывая его по спине.
— Идёт дождь, — тихо пояснила она. — Значит, надо обняться.
Она замолкла, и две минуты между ними стояла надорванная тишина.
— Это ты так дразнишь меня? Хочешь дать ненужную надежду? — хрипло проговорил Кю.
— Ничего подобного, — отозвалась Пелагея. — Я хочу, чтобы ты знал, что я не брошу тебя. Замужем я или нет, какое это имеет значение? Как насчёт того, чтобы просто дружить? Ты не рассматривал такой вариант?
Глава 15. Младший, вредный, любимый
— Глупая, — с улыбкой пробормотал он. — Глупая и старомодная, как все твои платья. Стать друзьями? Я и правда не рассматривал такой вариант. Раз мне всё равно не стоит рассчитывать на большее, можно, по крайней мере, попробовать этот запасной план. Но позволь довести до твоего сведения: ты разбила мне сердце.
Его выступление на площади — пара душещипательных балладных номеров — прошло успешно, несмотря на проблемы со связками. Кю пел от сердца, прочувствованно и ярко. И многие из собравшихся на ярмарке искренне ему хлопали, а кто-то даже сбегал в цветочную лавку, чтобы купить для него букет.
Пелагея тоже была там, под моросящим дождём, рядом с другими участниками группы, которые пришли его поддержать.
— Ты такой молодец, — говорил после его выступления Рё. — Спел всё чисто и без ошибок. Будь я в твоём положении, я бы не смог.
Операция была назначена уже на завтра. И мемберы снова всей толпой последовали за Кю. Туда же приехали его родители и сестра. Там же наблюдались отдельные удачливые фанатки, которые окольными путями прознали о невзгодах своего кумира и тайком пришли в больницу, чтобы как следует понервничать под дверью палаты.
На Пелагею — светлокожую, зеленоглазую иностранку в причудливой одежде с ягодами и рюшами — все, за исключением мемберов, посматривали с интересом. Она запомнилась публике в сценическом образе, и её было сложно узнать без макияжа, укладки и чёрной краски для волос, которая, как оказалось, без труда смывается дегтярным мылом за пару подходов.
«Кто она такая? — проскальзывали шепотки. — Что она делает среди участников? Кем она приходится Кю?»
Его продержали в операционной довольно долго. И когда он вышел оттуда, говорить он не мог. Пока врачи консультировали его родителей по поводу восстановительного режима, Кю подошёл к Пелагее и на экране своего телефона написал: