Пелхэм, час двадцать три
Шрифт:
– Вы не в своем уме, - возмутился мэр.
– Это не подлежит обсуждению, - присоединился врач.
– Просто смешно.
– Вас никто не спрашивает, - осадил его Лассаль.
– Политические решения здесь принимаю я.
– Его Честь - мой пациент, и я не разрешу ему вставать с постели.
– Ну, ладно, я найду врача, котрый это разрешит. Вы уволены. Сэм, как зовут того студента-медика в больнице Флауэр? Того, которому вы помогли поступить на медицинский?
– Мэр очень болен, - вновь вмешался врач.
– Его жизнь может оказаться под угрозой...
–
– Лассаль взглянул на доктора.
– Сэм... тот врач, кажется его зовут Ревийон... я собираюсь ему позвонить.
– Пусть он, черт возьми, держится отсюда подальше. Хватит с меня докторов.
– А ему и не нужно приезжать. Он поставит вам диагноз по телефону.
– Мюррей, ради всего святого, - взмолился мэр.
– Я чертовски болен. Какой во всем этом смысл?
– Какой в этом смысл? Жизнь семнадцати жителей города в опасности, а мэру все настолько безразлично, что он даже не потрудился появиться на месте происшествия?
– Ну и что толку от моего появления? Меня просто освищут.
Врач обошел постель и взял мэра за запястье.
– Оставьте его, - резко прикрикнул Ласслль, - вас заменит доктор Ревийон.
– А он ещё и не доктор, - сказал мэр.
– Кажется, он на четвертом курсе.
– Послушайте, Сэм, все, что вам нужно сделать - приехать туда, сказать террористам несколько слов через громкоговоритель, а потом можете вернуться и снова лечь в постель.
– А они станут меня слушать?
– Сомневаюсь. Но это нужно сделать. Другая Сторона обязательно там будет. Вы хотите, чтобы они завладели громкоговорителем и умоляли о спасении жизней горожан?
– Но ведь они не больны, - мэр прокашлялся.
– Вспомните Аттику, - сказал Лассаль.
– Вас будут сравнивать с губернатором.
Мэр резко сел в постели, спустил ноги с кровати и рухнул вперед. Лассаль подхватил его, врач после первого инстинктивного порыва остался стоять как вкопанный.
Мэр с усилием приподнял голову.
– Мюррей, это просто безумие. Я не могу даже стоять. Если я поеду в центр, то заболею ещё сильнее. И могу даже умереть.
– С политиком могут случиться вещи похуже смерти, - обрадовал его Лассаль.
– Я помогу вам надеть штаны.
Глава 12
Райдер
Райдер открыл дверь кабины. Лонгмен отступил назад, чтобы дать ему место, и коснулся дрожащими пальцами его руки. Райдер прошел мимо него в центр вагона. В конце салона Стивер сидел, прислонившись к металлической наружной стене, его автомат смотрел под углом на пути. В центре, широко расставив ноги и придерживая автомат одной рукой, стоял Уэлкам. Развязность этого типа прет наружу даже когда он стоит без движения, - подумал Райдер.
Он остановился рядом с Уэлкамом, но встал немного сбоку, чтобы не перекрывать зону обстрела.
– Попрошу внимания.
Райдер наблюдал, как повернулись к нему лица, одни медленно и неохотно, другие - мгновенно и нервно. Только двое пассажиров встретились с ним взглядом: старик с мрачным, но живо заинтересованным лицом,
– У меня есть для вас новая информация, - сказал Райдер.
– Город согласился заплатить за ваше освобождение.
Мать прижала мальчиков ещё теснее и судорожно их расцеловала. Выражение лица воинственного негра не изменилось. Старик сомкнул маленькие ухоженные руки, как бы беззвучно аплодируя; казалось, в этом движении не было и намека на иронию.
– Если все пойдет, как запланировано, вы будете освобождены, никто не пострадает, и все смогут заняться своими делами.
– Что вы имеете в виду, когда говорите "пойдет как запланировано"? спросил старик.
– Просто, если городские власти сдержат слово.
– Хорошо, - кивнул старик.
– Еще мне из простого любопытства хотелось бы знать, о какой сумме идет речь?
– Миллион долларов.
– Каждому?
Райдер покачал головой. Старик казался разочарованным.
– Это тысяч шестьдесят за каждого. Это все, чего мы стоим?
– Заткнись, старик.
Голос Уэлкама звучал механически, в нем не слышалось никакого интереса. Райдер понимал в чем причина: тот заигрывал с девицей. Ее обольстительная поза предназначалась именно для Уэлкама.
– Сэр, - мамаша подалась к нему, сдвинув мальчиков вместе. Они начали вырываться, так им было неудобно.
– Сэр, когда вы получите деньги, вы нас отпустите?
– Нет, немного погодя.
– А почему не сразу?
– Хватит вопросов, - отрезал Райдер, шагнул назад к Уэлкаму и вполголоса бросил:
– Оставь эту дуру в покое.
Лишь чуть-чуть понизив голос, Уэлкам ответил:
– Не беспокойтесь, я управлюсь с толпой этих подонков и девицей одновременно, и при этом ничего не пропущу.
Райдер нахмурился, но ничего не сказал и направился обратно к кабине. Не обращая внимания на встревоженный взгляд Лонгмена, он вошел внутрь. Делать было нечего, оставалось только ждать. Он не стал тратить силы на размышления, доставят деньги в срок или нет. Это от него не зависело. Он даже не потрудился взглянуть на часы.
Том Берри
Когда главарь банды вернулся в кабину машиниста, Том Берри выбросил его из головы и вновь вернулся к мыслям о Диди - особенно к тому, как он впервые её встретил и вообще о том, как она завладела его сердцем. Нельзя сказать, что ему самому не приходили в голову некоторые неподходящие для полицейского мысли, но они были смутными и неопределенными. Именно Диди заставила его серьезно пересмотреть свои взгляды.