Пелхэм, час двадцать три

Гоуди Джон

Транспортные полицейские, обладавшие большим опытом обращения с толпой, двинулись вперед. Пассажиры с ворчанием отступили. Даниельс приказал остальным полицейским подняться в вагон и взял машиниста под локоть.

– Нам нужно догнать поезд, - сообщил он.
– Я хочу, чтобы вы выключили все огни, а потом отцепили этот вагон от поезда.

– Господи, я не имею права делать подобные вещи.

Даниельс сильнее сжал его локоть.

– Выключайте все огни, включая головные прожектора, габаритные огни, одним словом, все. Мне нужно, чтобы и внутри вагона, и снаружи, было темно.

А ещё я хочу, чтобы вы отцепили его от поезда.

Машинист явно намеревался продолжить дискуссию, но усиленный нажим на локоть убедил его этого не делать. С легкой помощью Даниельса он вернулся в кабину и забрал свою тормозную рукоятку и остальные ключи.

Даниельс выделил человека в помощь машинисту, и они торопливо отправились в хвост вагона. Там полицейские уже проталкивали в дверь последних пассажиров. Еще трем голубым шлемам он поручил помочь в наведении порядка, а оставшуюся часть своей армии рассадил на сидениях. Те кое-как разложили свое снаряжение: винтовки, автоматы и ружья для стрельбы слезоточивым газом,

Сам Даниельс прошел в кабину. Теперь через лобовое стекло туннель казался светлее, чем прежде, но по-прежнему являл собой бесконечный лес колонн, похожих на высаженные на равных расстояниях голые деревья без листвы и веток.

Райдер

Райдер открыл дверь кабины и вошел, Лонгмен последовал за ним. Потом главарь немного отступил назад, а Лонгмен устроился за пультом управления.

– Действуй, - велел Райдер.

Лонгмен перевел ручку контроллера вперед, и вагон тронулся.

– Страшновато, - не поворачиваясь и не отводя глаз от путей, заметил он. Всюду, куда видел взгляд, горели зеленые огни.
– Наверняка в туннеле прячется уйма полицейских.

– Не стоит беспокоиться, - заверил Райдер.
– Они ничего не предпримут.

Конечно, он имел в виду, что не стоит беспокоиться до тех пор, пока другая сторона принимает условия того странного соглашения, правила которого он продиктовал. Но, казалось, и это вселило в Лонгмена уверенность. Его руки твердо легли на ручки управления.

Это его дело, - подумал Райдер, - в этом его сила. А все остальное его слабость.

– Ты точно знаешь, где нам нужно остановиться?

– Абсолютно, - ответил Лонгмен.

Центральная диспетчерская

Когда на экране центральной диспетчерской замерцали маленькие красные огоньки, обозначающие положение поезда ПелхэмЧас Двадцать Три, Марино хрипло выдохнул в трубку.

– Что там у вас?
– спросил полицейский диспетчер, подключенный к линии Марино.

– Поезд тронулся!
– Марино возбужденно махнул миссис Дженкинс, но та уже звонила по своей линии в штаб-квартиру полиции. Ее голос звучал совершенно спокойно и отчетливо.
– Поезд ПелхэмЧас Двадцать Три начал двигаться к югу.

– Очень хорошо, - сказал полицейский Марино.
– Продолжайте докладывать, но успокойтесь.

– Поезд продолжает двигаться, - доложил Марино.
– Идет довольно медленно, но не останавливается.

– Продолжайте докладывать. Только спокойно. Договорились?

Центр-стрит, дом 240

С узла связи из штаб-квартиры полиции лейтенант позвонил начальнику полиции округа.

–

Сэр, поезд тронулся. Патрульные машины следуют за ним по плану.

– Слишком рано, - буркнул начальник округа.
– Предполагалось, они будут ждать, пока поезд не подъедет к станции Саут-ферри. Что, черт возьми, происходит?

– Сэр?

– Продолжайте следить за ним, - голос начальника округа дрогнул, и он повесил трубку.

– Поезд продолжает двигаться?
– спросил лейтенант у диспетчера, сидевшего на связи с центральной диспетчерской.

– Продолжает.

Мозговой центр

В штаб-квартире транспортной полиции лейтенант Гарбер из отдела специальных операций, прижав трубку к уху, вслушивался в спокойный голос миссис Дженкинс.

– Хорошо, подождите минутку, - он повернулся к диспетчеру.
– Поезд тронулся в путь. Поднимайте по тревоге всех, кто есть в наличии. И патрульные машины. Городская полиция следует за ними, но нам нужно делать то же самое. Проследите, чтобы полицейские на станции Двадцать восьмой улицы как можно скорее получили приказ - Он взглянул на часы.
– Черт возьми, они стартовали до сигнала. Значит, что-то задумали.

В штабе поднялась суматоха. Лейтенант Гарбер наблюдал за ней с мрачным удовлетворением. Господи, - подумал он, - разве не прекрасно, если мы их поймаем? Именно мы, а не городская полиция.

– Я хочу, чтобы каждая задница здесь начала шевелиться, - прокричал он.

– Да, - произнес голос миссис Дженкинс.
– Они движутся, лейтенант.

Центр управления

В центре управления поднялся переполох, когда один из диспетчеров небрежно заметил, что догадался, как банлиты собираются скрыться.

– Они хотят воспользоваться старым туннелем Бича.

Заявление немедленно привлекло внимание остальных диспетчеров. Решив доставить удовольствие тем, кто хотел узнать, что это за чертов старый туннель Бича, диспетчер сдвинул сигару в угол рта, чтобы не мешала говорить, и начал обстоятельный рассказ.

В 1867 году некто Альфред Эли Бич, не отягощенный особыми знаниями по части железных дорог или всяческих юридических тонкостей, арендовал подвал в здании на перекрестке Бродвея и Мюррей-стрит и начал строить первую в Нью-Йорке подземную железную дорогу длиною 312 футов до Уоррен-стрит. Он спустил туда единственный вагон и гонял его взад и вперед с помощью сжатого воздуха. Публику приглашали принять участие в поездке, но гоорожане не проявили особого интереса, и предприятие заглохло.

– Местная линия вдоль Лексингтон-авеню проходит как раз там, где старый туннель, - утвержал диспетчер.
– Эти парни перейдут в него и скроются...

Начальник дистанции компании ИНД, слушавший эту речь, тоже сдвинул свою сигару в угол рта, чтобы не мешала говорить, и заявил:

– Старого туннеля уже больше семидесяти лет не существует. Его уничтожили в 1900 году или что-то около того, когда начали копать туннель для первой настоящей подземки. Так что это пустая выдумка.

– Допускаю, что это выдумка, - согласился диспетчер.
– Но из того, что это выдумка, вовсе не следует, что туннеля не существует. У вас есть доказательства?