Пеликан. Месть замка Ратлин
Шрифт:
– Нет новостей от Ландсберга? – спросил Дрейк.
– Нет, – мотнул головой Томми. – Но есть иные вести. И я как мог оттягивал их.
– Черт, Томми, говори! – просил капитан.
– Я же приехал от барона Берли, – произнес советник.
Капитан сжал челюсти. На виске дрогнули жилки.
– Он знает, – сказал Томми.
– Этого не может быть, – сипло молвил Дрейк и сглотнул.
– Но он знает, Фанни, – повторил советник.
– Наверное, это привело его в ярость? – оскалился Френсис.
– Разумеется, – кивнул Томми. – Он никогда не был сторонником ссор с испанцами. А это дело их определенно разозлит.
–
– Без понятия, – ответил советник.
Френсис закрыл лицо руками, грубо рыкнул и встал из-за стола.
– Тогда нам без Ландсберга не справиться, – сказал капитан, беря трубку и покручивая в руках. – Теперь точно. Раз есть брешь, испанские шакалы, поди, уже все знают. Да и португальцы тоже.
– Даже если Ландсберг пошлет весточку в ближайшее время, – советник вновь стал расхаживать, – в чем лично я сильно сомневаюсь, это не отменяет порядков и правил. Королева назначает капитанов, а не ты.
Дрейк хмуро глядел. У него был вид человека, полностью согласного с доводами разума, но все еще находящегося в плену иных, иррациональных мотивов. Томми как будто чувствовал этих бесов. Он приблизился к капитану и положил руку на плечо.
– Я всегда на твоей стороне, Фанни, – твердо сказал советник. – Если что-то пойдет не так, будем маневрировать на месте. И ты это умеешь лучше из всех, кого я знаю.
Дрейк поджал губы и крепко обнял Томми. Когда они отстранились друг от друга, Френсис вновь опустился в резное кресло.
– Якорь в глотку, все уже идет не так, – бросил Френсис, принявшись набивать трубку. – Морской дьявол, как раз на этот случай ты у меня и есть, Томми!
Френсис злобно усмехнулся, скалясь в лицо сгущающимся грозам над предстоящим делом.
Крик стих так же резко, как и пронзил ночную тишь. Рейчел в ужасе переводила дыхание, вдавленная в стену. Финтан, зажав ей рот, озирался, бросая короткий взгляд из стороны в сторону. Закуток во дворе утопал в густой тени. Где-то вдали трепыхался факел, обдуваемый ветрами с моря.
– Это ты меня сдала, шлюха прокаженная? – шипел Финтан, медленно снимая руку со рта девушки, но не давая ей ступить и шагу.
– Она смотрит, – хрипло прошептала Рейчел, глядя куда-то в звезды.
– Кто? – прищурился Финтан.
– Простушка Мэгги, – ответила Рейчел. – Неприметный мышонок, притаилась прямо сейчас, сама не знаю где! Прирежешь, и мышка напищит госпоже!
Макдонелл отступил, скрипя зубами от бессильной злости.
– Дрейка предупредили обо мне, – сплюнул Финтан. – Норрейс знает, что я иду за ним!
Рейчел выругалась так черно, что любой бывалый моряк удивился бы да присвистнул от такого крепкого словца. Столько пламенного чувства сорвалось из ее уст, что подозрения Финтана не исчезли вовсе, но пошатнулись.
– Кто тебе это сказал? – злобно спросила Рейчел.
– Сам капитан, – ответил Финтан. – Лучше вспоминай, девка, проболталась сама или кто-то из твоих слуг!
– Сам вспоминай, рыжий бес! – огрызнулась Рейчел.
Хладнокровие было необходимо вернуть любой ценой. Финтан схватил Рейчел за плечи и заглянул ей в глаза. Первый испуг, первый порыв вырваться быстро стих, как стихает вспышка пороха, выжигая за собой, сжирая все пламя. Она остывала, и Финтан остывал вместе с ней. Над их головами в полуночном
– Поможешь мне? – спросил Финтан, заглядывая ей в глаза.
Рейчел обхватила свою руку, осторожно нащупывая еще не закрывшийся шрам, и согласно кивнула.
– Выгребай всех своих мышек из нор, – велел Финтан – Пусть заныкаются по всему замку, в щели меж плит, под столы и буфеты. Пусть они найдут того, кто мешает нам вершить то, что должно.
Когда мисс Норрейс кивнула, Макдонелл, сын Сорли, сглотнул комок в горле и отступил.
– Это же он? – спросила Рейчел, не дав ему уйти.
Финтан поднял хмурый взгляд. Ответа не было. Он молчал, как будто не понимал вопроса.
– Твою семью убил Джон Норрейс? – спросила Рейчел.
Стыд и мурашки. Как будто его выволокли нагишом на площадь. Вместо ликующей толпы на него смотрели пронзительные холодные глаза. Но Рейчел не была жестока.
– Мне жаль, – сказала она, не требуя от Финтана ни слова в ответ.
Глава 6. Черное пламя
Погода недоверчиво хмурилась. Нерешительная холодная изморось то покалывала редкими каплями-иголками, гонимыми жестоким ветром, то прекращала ненадолго.
Финтан и не к такому привык за то время, которое он прожил в руинах замка Данлюс. Сейчас спутниками юноши были свист ветра и отголоски крикливых птиц, то и дело низко пролетающих над землей. Короткая отлучка из крепости Плимута была вызвана невыносимым голодом, но тревога сдавила горло такой мертвой хваткой, что не входило ни куска. В ушах звенели слова капитана.
«Кто-то предупредил о крысах, что несут смерть на своих длинных хвостах…»
Тревожные прерывистые вздохи перебивали друг друга, толкались, наступали, грызлись. Внутри черепа было слишком тесно, некуда ставить холодные лапки, оттого больше толкотни, грызни и желчи. Под далекий прибой и насмешливые крики чаек в голове сплелся крысиный король. Молодые и здоровые порывы еще барахтались подле гниющей холодной падали.
«Смерть и впрямь идет. И то, что вы оба сейчас настороже, лишь заставит меня ступать тише, только и всего!»
Макдонелл был потерян. Хоть он и не терял крепости из виду, и прогулка его по окрестностям не уводила прочь с широкой дороги, проложенной тысячью колес, копыт и ног, и хоть до наступления темноты оставались долгие часы, они были полны мучительных раздумий. Надежда еще была.
«Смерть и впрямь идет за ними; и сколько у нее обличий? Я уже успел стать невидимыми ушами замка, я замирал на стенах безмолвной тенью, я играл в те игры, в которые тут играют, я ел еду, которую тут едят, они не отловят меня, у них нет моего следа. Вот летит птица. Отсюда, на расстоянии шагов шестидесяти, мне кажется, что ее крылья едва-едва не касаются земли. Дурной знак, скверное знамение. Знамение ли? Если за мной смерть и идет по пятам, так мы с ней под руки, как обещанные друг другу, переступим порог замка Плимута, сядем за один стол с убийцами из Ратлина. Он не может ничего знать, не может. У него нет моего имени, он не признает моего лица – там были сотни лиц, молодых и старых. Смерть идет как за ними, так и за мной, но в каком она обличье – знать не дано».