Пенсне для слепой курицы
Шрифт:
— Эй, цыпочка! Не прокатишь нас с Гришей?
Даже не поглядев в их сторону, я открыла бардачок, где лежал игрушечный пистолет, который Матвей всегда возил с собой в качестве устрашения, достала его и наставила на ребяток черное дуло:
— Пошли вон, козлы!
— Ладно, ладно, не гони волну, уходим. — Они исчезли так же неожиданно, как и появились.
Я вышла из машины, держа в одной руке «оружие», а в другой жетончик. Записную книжку сунула в карман пиджака. У меня было два варианта — позвонить либо Крылову, либо Копейкину.
Копейкин, на радость мне, был дома. Судя по хриплому, но решительному голосу, он спал и от ночного звонка ожидал исключительно одних неприятностей.
— Слава богу, вы не на дежурстве! — обрадовалась я, представившись. — Мне срочно нужна ваша помощь!
— Сначала говорите — не лезь, а потом зовете на помощь, — обиженно сказал участковый. — Я не хочу, чтобы пострадала моя карьера.
— Ну какая у вас карьера? — разозлилась я. — Недоразумение одно.
— Чего вы от меня хотите?
— Чтобы вы вместе со мной проверили одно помещение.
— Отлично! — усмехнулся Копейкин. — Что будем искать?
— Пропавшую женщину.
— Что, пленница сбежала?
— Послушайте, Алексей Михайлович, — я перешла в более жалостливый регистр. — Тут темно и ужасно страшно. Вокруг шляются подозрительные личности… Я бы вам все объяснила на месте.
Копейкин некоторое время напряженно сопел в трубку, потом спросил:
— А где вы находитесь?
Я подробно объяснила.
— Приеду, ждите, — буркнул он и положил трубку.
Я с облегчением вывалилась из будки, добежала до машины, завела двигатель и принялась медленно кататься по улице. Останавливаться в таком паршивом месте казалось мне верхом бесшабашности.
Интересно, почему чин из ФСБ назначил Кате встречу в таком странном месте? Может быть, дом только снаружи кажется нежилым, а внутри он отремонтирован и обставлен? Возможно, это одна из явочных квартир разведчиков. Тогда мы с Копейкиным вляпаемся в историю. Нас могут поймать при попытке проникнуть на чужую территорию. Вот это будет номер!
Однако полностью игнорировать то, что Катя так долго не подает о себе вестей, было невозможно. Попади я в подобную передрягу, мне бы не хотелось думать, что девочки сидят сложа руки и не пытаются меня спасти.
А может, Шлыков гораздо коварнее, чем нам кажется? Знает и про наш женский клуб, и про похищение, и про дачу с подвалом. Просто пока не рвется освобождать свою жену, а подбирается к нам с какой-нибудь другой стороны. То, что от него нет никаких известий, настораживало больше всего. Однако курьер вчера на Казанском вокзале появился, следовательно, никаких изменений в заранее определенном графике не наблюдалось. Не для того ли, чтобы усыпить нашу бдительность?
Копейкин приехал на старом «Москвиче». Увидев меня в «Опеле», он присвистнул.
— Чья
— Моя. Только прав у меня нет, — сразу призналась я.
— С какой стороны ни посмотри, Марина Александровна, вы честному менту не компания.
— Я ведь вас не на вечеринку позвала, — рассердилась я.
— Но и я не в служебное время приехал, — парировал он.
— Могу оплатить вам ваше время. Считайте, что это коммерческий вызов. Ночная халтура.
Копейкин уничтожающе посмотрел на меня:
— Я участвую в вашем заговоре. Скрываю то, что вы украли чью-то жену. И денег от вас брать не намерен. А то получится, что вы меня подкупили.
— Ладно, не то сейчас время, чтобы препираться. Я ужасно благодарна, что вы приехали. И если немножко нагрубила, то только потому, что волнуюсь. Вы помните Катю?
— Такая пожилая, красивая?
— Пожилая! — возмутилась я. — Тоже мне, мальчик нашелся!
Недовольные друг другом, мы расселись по машинам и подъехали поближе к нужному дому.
— Кажется, там никого нет, — заметил Копейкин, выходя из машины.
Одет он был в джинсы, кроссовки и тонкий хлопчатобумажный свитер. На моей внешности нервные сборы сказались гораздо сильнее: я надела выходной костюм, состоящий из короткой юбки и пиджака, а к нему — простые с резиновыми вставками спортивные тапочки на танкетке.
— Пойдемте внутрь, — шепотом сказала я. — У меня есть фонарик.
— Как же, я помню, — буркнул Копейкин, непроизвольно потирая лоб.
Мы подошли к дому. В свете фонарика, которым я водила перед собой, было заметно, что входная дверь подъезда перекошена, а петли, на которых она держится, основательно заржавели.
Копейкин достал из кармана носовой платок и взялся им за ручку.
— Ничего не трогайте, — понизив голос, предупредил он.
Дверь противно заскрипела и открылась. Из темноты на нас дохнуло затхлостью. Запах гнилого дерева перемешивался с запахами бетона и пыли.
— Осторожнее. Возможно, здесь даже перекрытий нет.
Мои надежды на то, что дом внутри оборудован для явочных встреч, не оправдались. Он был практически разрушен, остались лишь обветшалые стены.
— Вряд ли вашей подруге назначили здесь встречу, — сказал Копейкин чуть громче, чем раньше.
Наверное, ему тоже было не по себе.
— У вас есть оружие? — спросила я, прижимаясь к нему.
Мне стало так страшно, что хотелось вцепиться в рукав участкового двумя руками. Вместо того чтобы ответить, он отобрал у меня фонарик и сказал:
— Надо все осмотреть. Или, может быть, дождемся утра?
— Нет, раз уж мы приехали; и даже вошли, давайте действовать.
По сантиметру продвигаясь вперед, мы ступали с невероятной осторожностью. Я подозревала, что здесь водятся крысы. Если бы какая-нибудь попалась мне под ноги, окрестности огласил бы леденящий душу вопль. Однако крысы благоразумно попрятались.