Пенсне для слепой курицы
Шрифт:
— Пусто, — произнес Копейкин. В его голосе сквозило облегчение. — Ваша подруга не могла с адресом напутать?
— Нет, — я энергично покачала головой. — Только не Катя. Она очень ответственная.
Луч фонарика медленно скользнул по сложенным у стены бетонным блокам, проплыл по смятым мешкам из-под цемента, потом внезапно метнулся назад.
— Что это? — хриплым голосом спросил Копейкин.
— Где? — Я изо всех сил старалась не поддаваться панике.
— Вон видите?
Он направил луч на бетонные блоки, я с замиранием сердца посмотрела на них, но ничего подозрительного
— Господи, помилуй! — пробормотал между тем Копейкин, хватая меня за руку. — Там женская туфелька.
И тогда я тоже увидела ее. Это была красная узконосая туфелька с круглой кокетливой пряжкой на боку, она валялась кверху шпилькой и наводила на нехорошие мысли.
— Ваша подруга носит такие туфли? тут же спросил Копейкин.
С места он, однако, не двинулся, продолжая издали разглядывать свою находку.
— Не знаю.
— Ладно, тогда давайте подойдем поближе.
Мы тронулись в нужном направлении, держась за руки, как заблудившиеся дети. Подойдя поближе, Копейкин наклонился, чтобы поднять туфельку. Луч фонарика скользнул по полу, и тут я увидела вторую туфельку… Она была на ноге у Кати. Я хотела закричать, но горло сдавил ужас, и я так сильно сжала руку Копейкина, что он едва не подпрыгнул.
— Что с вами?
— Там… — с трудом выговорила я, показывая пальцем в темноту.
Копейкин мгновенно сориентировался. Он заставил меня отойти назад, а сам подошел к телу.
Катя лежала в узком пространстве между окном и бетонными блоками. На ней было короткое черное платье, красная сумочка валялась рядом. Копейкин некоторое время молчал, склонившись над ней. То, что Катя мертва, было понятно даже мне. Через некоторое время страж порядка возник возле меня.
— Ее застрелили, — сообщил он. — По меньшей мере несколько часов назад. Нам надо убираться отсюда.
— Как это убираться? — промямлила я. — И бросить здесь Катю?
— Спокойно, — сказал участковый. — Мы просто вызовем следственную бригаду. Здесь произошло убийство.
— Алексей Михайлович, миленький! — взмолилась я уже на улице, хватая его за руки. — Что же теперь будет? Что же я следователям расскажу?
У меня отчаянно тряслись руки.
— Расскажете байку про похищение. — Копейкин попытался отцепить меня от своего свитера.
— Это совершенно невозможно! Я же всех подставлю — и Веру, и Глеба, и Ирочку. Есть еще мой шеф, у него из-за меня и так неприятности… Господи, ведь у нас Томочка сидит в подвале!
— В подвале, значит… — пробормотал Копейкин.
— Да вы не волнуйтесь. Ей там хорошо, она целый день ест и книжки читает.
— С кем должна была встретиться ваша подруга?
— С фээсбэшником.
— Это с тем, которого вы поймали вместе со мной?
— Нет, с каким-то другим, я его не знаю. Никто из нас его не знает. Даже фамилии. Она связалась с ним через своих друзей.
— С какой стати я должен вас защищать? — раздраженно спросил Копейкин, шагая к своей машине. — У вас есть телефон?
— Нету. У больницы есть, там, дальше. Вот жетончик. Вы ведь хороший человек, Алексей Михайлович, — канючила я, семеня вслед за ним.
— Ладно, сделаем
При слове «труп» я вздрогнула.
— Расскажите мне о ней хоть что-нибудь, — попросил Копейкин.
— Катя Пашкова, — зачастила я. — Вдова. Ее муж недавно покончил с собой. Наверное, что-то с бизнесом не заладилось. Двое взрослых детей. В средствах не стеснена. У нее есть автомобиль.
Я назвала марку и номер, рассказала про любовника и заявила, что хорошо бы не ездить к нему на дачу.
— Ну, это уж вы лишку хватили, девушка, — осадил меня Копейкин. — Не я ведь буду следствие вести. Мне бы самому под подозрение не попасть.
Я топталась возле своего «Опеля», стараясь прогнать тошноту — Уезжайте отсюда, — приказал Копейкин. — И побыстрее. Не дай бог, нас кто-нибудь здесь увидит вместе. Я потом не отмажусь.
— Ага, — пробормотала я и брякнулась на сиденье.
— Машину сможете вести? — В голосе участкового послышалось сочувствие.
Я с трудом сглотнула и кивнула головой.
— Кстати, — спросил напоследок мой спаситель, — вы ведь, кажется, тоже совсем недавно стали вдовой?
— Это не имеет отношения к делу, — солгала я и сунула ключ в замок зажигания.
Необходимо было срочно вывезти с дачи Катиного любовника всю честную компанию. Я понимала, что Томочку Хорошевскую придется отпустить. Интересно, что нам теперь делать? Бежать? Но куда? Если Катю убили люди Шлыкова, то каким образом они заманили ее в этот чертов дом? Может быть, тот человек, к которому она обратилась за помощью, тоже связан со Шлыковым? Это казалось самым правдоподобным объяснением.
Необходимо срочно позвонить девочкам. Хоть бы у них все было в порядке! Я безбожно превышала скорость, но на сей раз мне повезло, и я без приключений добралась до центра. Остановилась у первого же автомата и дрожащей рукой набрала номер.
Ирочка, кажется, так и сидела возле телефона, никуда не отлучаясь.
— Ирочка! — воскликнула я, как только услышала ее голос. — Произошло ужасное несчастье: Катю убили!
И тут я заплакала. Слезы хлынули без всякого штормового предупреждения — они потекли по щекам сплошным потоком. Перемежая слова истерическими всхлипами, я кое-как рассказала про все, что со мной приключилось, и напоследок добавила:
— Вам нужно срочно убираться с этой дачи.
— А как же Томочка?
— Придется ее отпустить. Иначе не спастись.
— Куда же нам ехать?
— Поезжайте на квартиру, которую снимает Глеб. Или нет, подожди. Если Катю убили люди Шлыкова, это значит, что им известно абсолютно все, в том числе и то, что Верин муж жив. Возможно, они уже ждут его на той квартире. Наверное, нас будут теперь ловить по одному и убивать. Не вздумайте отправиться к друзьям или знакомым. Вас мгновенно обнаружат. Лучше всего садитесь в Верину машину и катайтесь по улицам, нигде подолгу не задерживаясь. Сидите в барах, ресторанах.. Да! И сразу после нашего разговора отключите, к чертовой матери, мобильный! Больше я ничего не могу придумать.