Пепел и пыль
Шрифт:
— Ты же понимаешь, что матушка шутит?
Я останавливаюсь на перекрёстке, перехватываю тубус подмышку, делаю большой глоток тёплого напитка и беру мобильный телефон рукой, чтобы было удобнее.
— Понимаю. Но всё равно бесит, — я прыскаю. — Дань. Дружище. Братишка. Ты же на моей стороне, да?
— Слушай, Слав, ну я-то, в отличие от тебя, хочу в универ, — отвечает Даня.
— Ага. Поэтому, наверное, из нас двоих мама больше любит именно тебя.
Это шутка только отчасти; Даниил и правда всегда был лучшим ребёнком, лучшим учеником, лучшим другом — лучшим
Но это было годы назад, сейчас всё иначе. Теперь без Дани под боком я себя уже не представляю.
— Ну да, ну да, — после небольшой паузы раздаётся в телефоне. Едва на светофоре загорается зелёный, я подрываюсь с места. — Ты домой сейчас?
— Не-а, — протягиваю я. — Мы с Лией договорились встретиться, так что дома я буду часа через два, не раньше.
— Ясно, — Даня тяжело вздыхает в трубку. А уже секунду спустя кричит: — Ты ватманы купила?
Художник, значит, он, а я: «Слав, ты же всё равно пойдёшь на улицу, так купи заодно ватманы, ладно? Только у меня пока денег нет, возьми из тех, что ты откладываешь на новую куртку, окей?».
— Купила, купила. Всё, отбой.
Сбросив вызов, я допиваю остатки кофе залпом, отправляю стаканчик в один конец до дна урны и иду к автобусной остановке, расположенной напротив старой пожарной станции. На улице достаточно пусто для последнего летнего дня: вместе со мной, наверное, в ожидании автобуса, на остановке одиноко топчется парень, одетый в камуфляж. Он стоит ко мне спиной и разглядывает щит с изображением карты города.
Старый мост — дыра. Тут едва ли наберётся хотя бы триста тысяч жителей, но туристы почему-то всё равно никогда не пропускают его в своём маршруте по самым мистическим городам страны.
Конечно, легенды я знаю: и про тот самый старый мост, в честь которого назвали город, и про чудовищ, и про часть города, которая осталась по ту сторону, и теперь недосягаема. Но это ведь сказки, не более того. И верят в них только впечатлительные дети или сумасшедшие старики.
Лия появляется спустя двадцать минут моего ожидания, вся разодетая, как женщины в крутых телешоу. Я поднимаюсь со скамейки. Кусаю щёку, неотрывно следя за тем, как подруга бодро шагает в мою сторону. За то, чтобы выглядеть как Лия, все девчонки школы готовы убить. Плюс ко всему, она отличница, и это открывает перед ней огромные привилегии, хотя бы тот же престижный университет (чему была бы несказанно рада моя мама, которая уже устала умолять, угрожать и откровенно запугивать меня бесперспективным будущим и просто перешла в режим вечного и монотонного капания на мозги).
— Можно, я тебя ударю? — с улыбкой на лице, но с обидой в голосе, прошу я, когда Лия останавливается передо мной. — Это же то платье, которое мы видели в журнале, да? Хотя, нет, не говори, это окончательно разобьёт моё сердце.
— Я предлагала тебе купить такое же, только другого цвета, — напоминает Лия.
Она смахивает с плеча платиновый водопад волос и крепко обнимает
— Ты знаешь, как у меня обстоят дела с деньгами.
Неполная семья, где работает только мама, да и то на государственном предприятии — этот факт говорит о нашем материальном состоянии лучше, чем любая налоговая декларация.
А потому, когда нам с Даней перепадают карманные деньги — это просто праздник какой-то.
— И деньги я тебе тоже предлагала, — напоминает Лия. Раньше, чем я пускаюсь в разъяснения, она добавляет: — Но у тебя принципы, я помню. Поэтому мы сейчас просто закроем эту тему, чтобы снова не разругаться, и пойдём, чего-нибудь перекусим.
Лия подхватывает меня под руку, свободную от тубуса, и тянет в сторону пешеходного перехода. Мне кажется, я замечаю кого-то позади нас, но, когда быстро оборачиваюсь через плечо, вижу только того же парня на остановке.
Стоп. И как я не заметила, что он всё это время был там, за двадцать минут так и не сев ни на один автобус?
— Я угощаю, — Лия щиплет меня за руку, привлекая моё внимание. — Или, если хочешь, можем притвориться, что у меня сегодня день рождения!
— Ага. — Я опускаю взгляд под ноги, перешагивая через лужу. — Кажется, уже четвёртый раз за год. Такими темпами тебе скоро исполнится полтинник.
— Ну, это не так уж и много, — уверяет меня Лия. — К тому же, согласись, для такого возраста выгляжу я что надо!
Остальные слова Лии, а так же быструю дробь, которые отбивают по асфальту её каблуки, заглушает визг колёс, скрип тормозных колодок и грохот удара металла о металл.
Я роняю тубус на землю.
Прямо перед нами, на той дороге, которую планировали перейти, страшная авария: мощный грузовик превратил легковой автомобиль в консервную банку, прижав его вместе с фонарным столбом к фасаду офисного здания. Я вскрикиваю. Уверена, что мой голос всё равно затеряется в общем шуме, и поэтому не придаю этому никакого значения. Меня больше пугают люди, находящиеся в автомобиле.
— Нужно помочь им! — я, не глядя, дёргаю Лию за рукав. — Звони в скорую!
— Слав, ты чего? — её голос слишком тихий.
За криками мужчины, — водителя грузовика, — его практически не слышно. Он цел, по крайней мере, серьёзных ран точно нет. Мужчина медленно стаскивает с головы кепку, прижимает её ко рту. Его лицо искажает гримаса ужаса.
Я вырываю свою руку у Лии и бегу к дороге, забыв и про тубус, и про лужи, и вообще про всё вокруг. Из легкового автомобиля никто не выходит. Водитель грузовика же падает на колени.
— Вы в порядке? — кричу я, останавливаясь у самого края дороги. Ещё шаг — и я на проезжей части. — Вы видите, кто-то в машине остался в живых?
Мужчина не смотрит на меня. Он опускает руки на асфальт и подползает ближе к автомобилю. Я замечаю маленькую ручку, под неестественным углом свешивающуюся из открытого окна легковушки.
Где-то кричит женщина.
Перед глазами всё плывёт. Я провожу ладонями по лицу, убирая слёзы, кричу Лие, чтобы поторопилась. Тем, кто сейчас в легковушке, нужна помощь. Каждая секунда имеет значение.