Пепел и пыль
Шрифт:
Я заношу ногу для следующего шага, когда раздаётся взрыв, отбрасывающий меня назад и ослепляющий, словно солнечный зайчик, пущенный прямо в лицо.
— О Господи, Слава, ты в порядке? — Это Лия. Она хватает меня за плечи и трясёт, пока я не открываю заслезившиеся глаза. Её лицо расплывчатое, как и всё вокруг. — Что ты там говорила про скорую? Тебе плохо?
Нет времени на сантименты. Я отпихиваю подругу и оборачиваюсь, ожидая увидеть что-то страшное, вроде брызг крови и масла, искорёженного металла, людей, сталкивающихся друг с другом в панике. Но вместо этого… ничего. Машины следуют непрерывным потоком.
— Но… где? — всё, что я могу из себя выдавить.
— Что? — в голосе Лии отчётливо слышится беспокойство.
— Авария… Взрыв. — Я не могу отвести взгляд от дороги. Это не может быть игрой воображения — всё было слишком настоящим. — Мужчина кричал и плакал…
— Слава… Не было никакой аварии.
Лие с трудом, но удаётся повернуть моё лицо на себя. Паника в её глазах пугает меня не меньше криков того мужчины.
В голове эхом звучат её слова: «Не было никакой аварии».
Не было.
Но что тогда, чёрт возьми, я только что видела?
***
Ночью мне не уснуть, и не помогает даже присутствие Дани, который развалился сейчас на моей кровати поверх одеяла и храпит лицом в подушку вот уже минут сорок. Я закрываю глаза и вижу аварию, которая казалась такой реальной, хотя кроме меня, похоже, её никто не видел. И это странно. Ведь могу поклясться, что слышала звук лопающегося стекла, скрежет металла, скрип тормозов…
Я не сошла с ума. Я в порядке.
Сажусь в кровати и несколько минут просто слушаю. Мама легла спать ещё в одиннадцать, и сейчас, наверное, видит уже десятый по счёту сон, поэтому из звуков во всей квартире только тиканье настенных часов, сопение брата и моё дыхание: немного сбивчивое и отрывистое, будто секунду назад я закончила десятиминутку на беговой дорожке.
Скидываю с ног одеяло и подтягиваю колени к груди, обхватываю их руками. Часами ранее ни одна поисковая система в интернете не смогла выдать мне ничего обнадёживающего по запросу «что, если я вижу то, чего другие не видят?».
Я не сошла с ума. Я в порядке.
Но в чём же тогда дело?
Хватаю мобильный телефон с прикроватной тумбочки и провожу по экрану для разблокировки. До подъёма в школу остаётся четыре часа и семь минут. Выспаться уже точно не удастся, поэтому слезаю с кровати, осторожно выскальзываю из комнаты и иду в ванную, чтобы умыться и окончательно отогнать даже малейшие намёки на сон. Вытерев лицо полотенцем, я поднимаю глаза на зеркало, висящее над раковиной. Оттуда на меня смотрит серая тень из прошлого; похожая усталость сопровождала меня бессонными ночами после смерти лучшего друга. Закрыть глаза и провалиться в дрёму тогда было для меня настоящей роскошью.
Прежде чем выйти из ванной комнаты, прислушиваюсь, не проснулись ли мама или Даня от шума воды. Поначалу мне кажется, что я слышу голоса, но тут же отгоняю эту мысль прочь вместе с воспоминанием о дневной аварии.
Точнее, об её отсутствии.
Однако стоит мне только открыть дверь, как я осознаю, что рано записала себя в параноики: кто-то и правда разговаривает, причём на повышенных тонах. Голоса мне незнакомы. И самое страшное, что доносятся они из моей комнаты.
Почему в квартире,
Нужно что-то делать, причём срочно. У меня есть два варианта: либо попробовать проскочить мимо своей комнаты и разбудить маму, либо попытаться самой справиться с проблемой. Если окажется, что голоса привиделись мне, как и авария, и я подниму шум зря, то оставшееся время ночи мама будет выносить мне мозг, а это — непозволительная роскошь. Поэтому я решаю сначала убедиться в том, что это всё мне не мерещится.
Выскальзываю из ванной, прижимаюсь спиной к стене и двигаюсь вдоль неё до тех пор, пока между мной и дверным проёмом, ведущим в комнату, остаётся не больше четверти метра.
— Ерунда какая-то, — заявляет низкий голос с хрипотцой. Он принадлежит парню или даже мужчине. — Давай свет включим, ничего не видно же!
— Ты серьёзно? — второй голос тоже принадлежит парню, но он более высокий и приятный на слух. — Может, ещё развесим шарики и быстренько нарисуем плакат: «Поздравляем! Ты не такая как все!»?
— Напомни мне, почему я с тобой, таким нытиком, вообще дружу? — вздыхает первый.
— Я не нытик.
— Хорошо, нытик. Тогда давай откроем портал, чтобы свет из штаба хоть немного осветил комнату.
— Давай.
Голоса замолкают. Я слышу шаги, затем какой-то шелест. Ещё спустя некоторое время — скрип.
— Бен, тише!
— Я стараюсь. Она же раньше не скрипела никогда!
Снова скрип, только в этот раз чуть дольше и ещё противнее. Я передёргиваю плечами.
— Бен! — призывает высокий голос.
— Пытаюсь! — отзывается низкий.
В ответ не поступает ничего, кроме шумного выдоха. В квартире снова повисает тишина. Я накрываю рот ладонью, чтобы случайно не выдать себя раньше времени, когда мою комнату наполняет непонятно откуда взявшийся жёлтый свет.
— Нараспашку не открывай, — говорит высокий голос. — Не хватало нам ещё свидетелей.
Свидетелей. Они собираются меня убить.
Значит ли это, что они уже расправились с Даней?
Я с трудом сглатываю. На размышления времени почти не осталось: прошмыгнуть в мамину комнату незамеченной я теперь не смогу, да и позвонить в полицию тоже — телефон остался на прикроватной тумбочке. Вглядываюсь в полумрак коридора и замечаю висящий у входа металлический рожок для обуви. Конечно, оружием это не назвать, но в моей ситуации выбирать не приходится. Я хватаю его, крепко сжимаю и завожу руки назад.
Стоит ли считать до пяти, прежде чем хочешь атаковать грабителей?
— Слушай, чего-то она долго, — произносит низкий голос. — Может, утопилась?
Высокий голос издаёт короткий смешок в ответ, и я принимаю это за знак — в прыжке я оказываюсь на пороге собственной комнаты и, размахивая рожком для обуви, начинаю кричать, что есть мочи:
— ПОШЛИ ПРОЧЬ! Я СЕЙЧАС ПОЛИЦИЮ ВЫЗОВУ!
Первое, что заставляет меня перестать размахивать рожком перед лицом — это огромная овальная дверь в стене напротив моей кровати. Некоторое время я просто пялюсь на неё и на свет, льющийся из небольшой щели, не в состоянии пошевелиться.