Пепел и пыль

nastiel

— Она чокнутая, — сообщает низкий голос. — Повезло же!

Я, будто в замедленной съёмке, поднимаю свободную от рожка руку и шарю ей по стене в поисках выключателя. Когда раздаётся характерный щелчок, и в комнате становится ещё светлее, я наконец различаю своих «грабителей», и лишь не до конца ушедший страх не позволяет мне прыснуть: эти двое едва ли старше меня.

— Привет! — радостно произносит тот из них, что повыше.

Обладатель приятного голоса. Он улыбается. Смахивает со лба курчавую чёлку. Парень такой же долговязый, как мой Даниил.

Даня!

Я кидаюсь к брату. Он лежит на кровати всё в той же позе: лицом в подушку, подложив руки под живот. Его плечи опускаются и поднимаются в такт спокойному дыханию.

Живой — это хорошо. Но как он ещё не проснулся от шума и света?

— Эй! Ты глухая, что ли? — произносит грубый голос.

Я оборачиваюсь. Второй парень, низкорослый и крепкий. В отличие от своего друга, юноша не выглядит добрым или хотя бы располагающим к себе. У него тяжёлый квадратный подбородок, коротко подстриженные светло-русые волосы. Нахмуренный лоб пересекают глубокие морщины. Кажется, парень чем-то недоволен. Но больше всего меня напрягает его одежда в цветах камуфляжа: тёмно-зелёная брезентовая куртка, коричневая футболка, болотного цвета штаны и массивные военные ботинки в тон футболке.

Где-то я уже это видела…

— Могу себе представить, как глупо всё выглядит, — высокий продолжает попытки до меня достучаться. На нём одежда ярче: красная водолазка, серые джинсы и ярко-жёлтая дутая жилетка. — Но ты не волнуйся, мы не причиним тебе вреда. Я обещаю. — Юноша делает небольшую паузу и поднимает ладони, словно собирается сдаваться. — Меня Марк зовут, а это Бен… То есть, Андрей.

— Не. Всё-таки лучше Бен, — коренастый салютует мне, как положено отдавать честь в армии. — Здарова.

И они оба замолкают, ожидая моей реакции.

— Вы серьёзно думаете, что я буду вам представляться? — я чуть ли не смеюсь. Страх куда-то улетучивается, и ему на смену приходит уверенность. Или это просто адреналин играет в крови? — Кто вы оба такие, и что вы делаете у меня дома? — Я указываю рукой, сжимающей рожок для обуви, на дверь в стене. — Да меня мама на куски порвёт, если завтра утром это увидит!

— Дверь исчезнет, как только мы отправимся в штаб, — спокойно отвечает Марк.

Я замечаю, как он делает совсем небольшой шаг мне навстречу.

— Тогда давайте, отправляйтесь уже отсюда, а? — выдыхаю я.

Иду к двери, выглядываю в коридор, проверяя, не проснулась ли от моих криков мама. Вроде, тихо. Тогда я плотно закрываю её и прижимаюсь к ней спиной.

— Не парься, она не проснётся, — Бен кивает на стену, за которой находится мамина комната.

— Вы что, мать мою убили? — спрашиваю я. Затем указываю на Даню и добавляю: — А брата вырубили?

— Господи, нет, конечно! — восклицает Марк, качая головой.

Но на губах Бена почему-то улыбка. Честное слово, этот парень выглядит так, словно ему только дай повод кого-нибудь убить!

— Мы не можем уйти без тебя, — произносит он, продолжая скалиться.

— В смысле? — переспрашиваю я.

— В том, что у нас к тебе важный

разговор, — отвечает за него Марк. Он присаживается на край моей кровати, осторожно отодвигая для этого ногу Дани, и устраивает свои сцепленные в замок руки на коленях. — Дело в том, что ты другая… Господи, как всё это глупо… Я же говорил, нужно было заранее написать какую-нибудь речь!

Бен издаёт смешок, больше похожий на лай осипшей собаки. Марк бросает на него укоризненный взгляд, на что тот лишь закатывает глаза, отмахивается и, развернувшись в удивительно ровной стойке, отходит к моему письменному столу.

— Помнишь все эти легенды? — спрашивает Марк. Я киваю. — Они не врут. На территории нашего города действительно есть точка разлома, в которой миры пересекаются друг с другом…Она называется призмой.

Я прищуриваюсь.

— Пересекаются миры? — уточняю я, будто не расслышала. Марк кивает. — В смысле, наш и ещё какой-то?

— На данный момент их четыре. Раз в определённый отрезок времени призма меняется, закрывая проход в один мир и открывая в другой. Так разные формы жизни могут путешествовать. И люди в том числе.

— Не думаю, что конкретно сейчас Ярославе будет это интересно, — подаёт голос Бен.

— Откуда ты знаешь, как меня зовут? — интересуюсь я, отлипая от двери.

Бен разворачивается ко мне лицом. У него в руках моя радужная пружинка Слинки.

— А вот. Секрет, — отвечает он.

И принимается играться с пружинкой. Суровость на его лице теперь оттенена искренним детским восторгом.

— Вы что, ещё и следили за мной? — мои щёки пылают.

Тот парень на остановке, вспоминаю я. Теперь в моём воспоминании он — один в один Бен. Интересно, как давно эти психи держат меня под прицелом?

— Не волнуйся, — голос Марка всё такой же спокойный. — Ничего противозаконного мы не делали.

Его слова меня совсем не успокаивают.

— Слушайте, парни, — начинаю я, — понятия не имею, кто вы, что вам надо и на каких наркотиках вы сидите. А ещё не знаю ни про какие там разломы, так что лучше вам валить по-хорошему туда, откуда вы пришли, и забрать с собой эту гигантскую дверь.

Бен снова хмыкает, при этом не отрывая взгляд от пружинки. Марк елозит на месте, вытирает ладони о джинсы и встаёт на выдохе.

— Ярослава, тебе правда нужно пойти с нами, — просит, даже почти что умоляет он. — Ты — страж. Так же, как я и Бен. В общем, сотни лет назад, когда разлом…

— О Господи, — восклицает Бен, словно он уже слушал эту историю как минимум двадцать раз, и двадцать первый точно не выдержит. Парень кидает пружинку обратно на стол, скрещивает руки на груди и обращает на меня всю мощь своего взгляда. — Там, — он кивает на дверь, — куча крутых штук, типа магии и классного оружия, и, если повезёт, можно будет глянуть на то, как оборотни превращаются в волков или лис. Я тебе лично покажу парня, который горит как факел и ему хоть бы хны, только пошли уже, а то я за последние два дня спал всего четыре часа и уже почти не соображаю.