Пепел и сталь
Шрифт:
— Что это?
— Не знаю, — ответил Сэйзед. — Я нашел ее во дворце, пока искал девочку. Книга написана на хленни.
Хленни, язык Хленниума… древней родины лорда-правителя, где он жил до того, как взошел на престол. Кельсер смерил Сэйзеда оценивающим взглядом.
— Ты можешь ее перевести?
— Думаю, да, — сказал Сэйзед, и в голосе его послышалась усталость. — Но… не сейчас. После такой ночи мне необходимо отдохнуть.
Кельсер кивнул и позвал одного из подмастерьев, велев ему приготовить постель для Сэйзеда. Террисанин благодарно
— Он сегодня спас не только Вин, — сказал Доксон, бесшумно подходя к Кельсеру. — То, что ты натворил, даже для тебя — непростительная глупость.
— Я должен был узнать, Докс — возразил Кельсер. — Я должен был вернуться. Что, если атиум на самом деле хранится там?
— Ты же говорил, что его там нет.
— Я говорил, — согласился Кельсер, — я был почти уверен в этом. Но что, если я ошибался?
— Это тебя не оправдывает, — сердито сказал Доксон. — Теперь Вин при смерти, а лорд-правитель настороже. Тебе недостаточно, что Мэйр погибла, когда вы пытались прорваться в ту самую комнату?
Кельсер долго молчал. Он слишком вымотался, чтобы препираться. Поэтому он просто вздохнул, садясь на ближайший стул.
— Не все так просто, Докс, — сказал он.
Доксон нахмурился, внимательно глядя на него.
— Я не хотел при других говорить о лорде-правителе, — продолжал Кельсер. — Но… я обеспокоен. Наш план хорош, но меня не оставляет ужасное чувство, что нам никогда не добиться успеха, пока лорд-правитель жив. Мы можем украсть его деньги, разбить его армию, хитростью выманить его самого из столицы… но мне кажется, что мы все равно не сумеем остановить его.
Доксон задумался.
— Так ты серьезно насчет одиннадцатого металла?
Кельсер кивнул.
— Я два года искал способ убить его. Но ведь и другие пытались, и чего они только не перепробовали! Он как будто не замечает ран. Когда ему отрубили голову, он лишь сильнее взбесился. Однажды несколько солдат сожгли его в гостинице, во время одной из первых войн. Но лорд-правитель вышел оттуда — то есть вышел скелет, но уже через несколько секунд восстановился. И только рассказы об одиннадцатом металле дают нам надежду. Но я не знаю, как он работает! И именно поэтому я должен был вернуться во дворец. Лорд-правитель что-то прячет в той комнате, я чувствую! И уверен: если мы узнаем что, то сможем наконец остановить его.
— Ты не должен был брать с собой Вин.
— Она меня выследила, — объяснил Кельсер. — И я побоялся, что, если оставлю ее одну, она попытается забраться туда самостоятельно. У девочки бедовый характер, Докс. Она его скрывает, но если ей что-то взбредет в голову, ее не остановить.
Доксон вздохнул и осторожно кивнул.
— Да… но мы так и не узнали, что скрыто в той комнате.
Кельсер посмотрел на книгу. Переплет намок, но книга явно была подготовлена к любым испытаниям. Ее стягивали ремни, а сам переплет был из очень хорошей, надежной кожи, так что вода не могла проникнуть внутрь.
— Да, — сказал Кельсер. — Не знаем.
«Но мы
— Стоит ли это таких усилий, Кел? — спросил Доксон. — Ведь ты едва не погиб… и едва не убил девочку.
— Не знаю, стоит или нет, — честно ответил Кельсер и, повернувшись к Доксону, посмотрел ему прямо в глаза. — Спроси меня еще раз, когда будет известно, выживет Вин или нет.
Часть третья
Дети Кровоточащего Солнца
16
Многие думают, что наш путь начался в Хленниуме, городе чудес. Они забыли, что я не был королем, когда приступил к поискам. Да, не был.
Думаю, людям не мешало бы вспомнить, что все началось не с императоров, жрецов, пророков или генералов. Началось не в Хленниуме и не в Корделе, пришло не от великих народов Востока и не из огненной империи Запада.
Все началось в маленьком невзрачном городке, название которого ничего вам не скажет. Все началось с юного сына кузнеца, не примечательного ничем… кроме своей способности притягивать неприятности.
Все началось с меня.
Когда Вин проснулась, у нее болело все тело… значит, Рин опять ее поколотил. Что же она натворила? Может, была слишком приветлива с кем-то из воровской шайки? Или ляпнула какую-то глупость, разгневав главаря? Ей следовало держаться тихо, тихо и незаметно, подальше от остальных, и не привлекать к себе внимания. Иначе Рин побьет ее. Она должна учиться, говорил он. Она Должна учиться…
Но боль была сильнее, чем от обычных побоев. Вин и вспомнить не могла, когда ей в последний раз приходилось так скверно.
Она осторожно кашлянула, открывая глаза. Она лежала на очень удобной кровати, а в кресле неподалеку сидел долговязый подросток.
«Лестиборнес, — вспомнила Вин. — Его зовут Лестиборнес. Я в лавке Клабса».
Лестиборнес вскочил.
— Ты очнулась!
Вин попыталась заговорить, но только закашлялась, и юноша поспешно подал ей воды. Вин сделала несколько глотков, скривившись от боли в животе. Вообще-то она чувствовала себя так, словно ее молотили дубинками по всему телу.
— Лестиборнес, — прохрипела она наконец.
— Точно, это я, — согласился подросток. — Только теперь Кельсер велел звать меня по-другому, я нынче Призрак.
— Призрак? — переспросила Вин. — Да, тебе это подходит. Ты тощий. Я долго спала?
— Две недели, — с готовностью ответил юноша. — Погоди-ка.
Он, забавно задирая колени, выбежал из комнаты, и Вин услышала, как он зовет кого-то.
«Две недели?»
Она отпила из чашки, пытаясь привести в порядок воспоминания. В комнату просачивались лучи красноватого полуденного солнца. Вин поставила чашку на столик и провела руками по телу. Она сразу обнаружила широкую повязку.