Пепел сгоревшей любви

Матвеев Игорь

Почему она не заметила этих денег, когда перестилала постель в прошлый раз? Черт его знает, может, тогда они лежали в другом месте, и он переложил их недавно, возможно, планируя сделать какую-то значительную покупку. Что-то он говорил на днях о ноутбуке, но она не придала значения.

Она уложила деньги на место.

Стоя спиной к двери, она не видела, что Саша, который должен был сражаться сейчас в туалете со своим запором, внимательно наблюдал за ней.

Саша

Не знаю, почему на этот раз у

меня в туалете все получилось так быстро.

Я спустил воду и уже хотел позвать Свету. Потом, вспомнив нашу недавнюю ночь любви, решил попробовать пересесть на коляску сам.

— Надо, надо возвращаться к активной жизни, — пробормотал я, поддергивая пижамные брюки. — Половой и вообще…

Я наклонил корпус вперед и ухватился правой рукой за дальний подлокотник. Левой оперся о сиденье унитаза и приподнялся. Очень медленно, напрягая мышцы рук изо всех сил и стараясь свести до минимума нагрузку на ноги, я понес свое тело к коляске. Ближний подлокотник был опущен до предела, чтобы облегчить Свете мою посадку в кресло. Теперь это облегчило задачу и мне.

Р-раз! — и мои иссохшие ягодицы коснулись края мягкого кожаного сиденья. Я уперся левой рукой в косяк туалетной двери и сдвинул свой тощий зад на середину коляски. Получилось!

«Представляю, как она удивится, — подумал я самодовольно. — Интересно, почему она не услышала шум спускаемой воды и не пришла пересаживать меня? Наверное, была на балконе».

Пальцы моих рук легли на резиновые колеса, и чудо американской техники бесшумно двинулось по покрытому зеленым линолеумом полу прихожей.

«Здравствуйте, я ваша тетя!» — уже хотел крикнуть я, остановив коляску у двери в комнату, но в следующий момент передумал.

Света стояла спиной ко мне и вертела в руках пачку долларов, которую я накануне переложил из «дипломата» под матрац: хотел попросить через нее Славку посмотреть мне в Минске хороший ноутбук. Потом она подняла угол матраца и увидела другую пачку. Вернее, не пачку, а те банкноты, которые остались от первой — сколько их там было я, честно говоря, не знал. Света взяла купюры, и они зашелестели под ее пальцами: вероятно, она считала их.

Я помедлил несколько секунд. Она положила доллары назад под матрац и взяла с кресла чистую простыню.

Стараясь двигаться так же бесшумно, я дал задний ход. Вновь пересесть на сиденье унитаза у меня получилось даже быстрее. Похоже, я действительно начал постепенно возвращаться к активной жизни.

— Света, я все! — крикнул я и вторично спустил воду.

Света

Может, это страховка, может — пособие по инвалидности или какая-то компенсация за тяжелое ранение — какая, черт возьми, разница? Важно, что это — деньги, большие деньги. По нашим меркам — сумасшедшие деньги.

Ей почему-то вспомнилось, как Виктор пригласил ее однажды в ресторан. Она пошла в туалетную комнату, разрешив ему заказывать по своему усмотрению. Но комната была закрыта по какой-то технической причине, и ей предложили воспользоваться другой — на противоположной стороне зала. Проходя мимо занятого ими столика, Света услышала,

как Виктор говорил официанту: «Постарайтесь, пожалуйста, чтобы мы не вышли за пятьдесят тысяч, у меня при себе не так много наличных». Скрытая широкой спиной официанта, она так и прошла незамеченной Виктором, испытывая чувство ни с чем несравнимой неловкости. Потом он пригласил ее в ресторан еще раз, но она наотрез отказалась.

И все же она любила этого человека. К тому же его ли была вина, что инженер получает такой мизер?

Но это было тогда. Потом случилась эта история со Славкой, в которой Виктор, только-только купивший машину, проявил себя отнюдь не лучшим образом, и она впервые спросила себя: кто она для него? Действительно близкий человек или только средство удовлетворения его мужских нужд?

После того случая их отношения если и не расстроились совсем, то дали трещину.

Сашка оказался не таким беспомощным, каким выглядел сначала. Он научился самостоятельно садиться в коляску и ездить по квартире, был вполне в состоянии подогреть себе еду на кухне, сделать яичницу или сварить кофе. Поэтому по прошествии какого-то времени он стал отпускать ее на несколько часов: встретиться со Славкой, приезжавшим на выходные, сделать что-то в своей квартире, пройтись по магазинам. Теперь она могла бы даже видеться, хоть и короткое время, и с Виктором, но — ее больше не тянуло к нему.

Обнаружив под матрацем большую сумму денег, она серьезно задумалась. Может быть, все же вернуться к Сашке? Да, она больше не любит его, зато с ним обретет чувство надежности, стабильности, уверенности, которое могут дать деньги. Не надо будет думать о том, где взять лишних двадцать — тридцать тысяч для сильно похудевшего за время учебы сына, не надо будет читать по вечерам при свете маленькой настольной лампы, отключив люстру, чтобы уложиться в «плановые» шестьдесят киловатт в месяц, вздыхать, глядя на свои вышедшие из моды туфли, звонить на комбинат и слышать один и тот же ответ, экономить, выкраивать, выкручиваться…

А как же любовь? Грех жаловаться: у нее была любовь, и не одна — она любила мужа, она любила Сашку, потом — Виктора. С последним ей показалось, что это очень сильно и надолго, может быть, даже па до конца Видно, ошиблась.

Ей уже почти сорок один. Наверное, стоит остановиться. Она больше не сможет полюбить Сашку, ну и что? Как говорится, брак по расчету — это не страшно, главное, чтобы расчет был верным. Вот и у нее будет так.

После той ночи, когда она принесла ему утром завтрак, он поймал ее руку, поцеловал и, влюблено глядя на нее, спросил:

— Света, у нас будет — еще?

Она, конечно, поняла, что он имел в виду, но мягко высвободила руку и ничего не ответила.

— Света… — настойчиво повторил он.

— Нет, Саша.

— Тогда — тогда почему… — его глаза сделались больными, жалкими. — Значит… это только из… благодарности? За Славу, да? Или из жалости?

— Понимай, как хочешь, — сухо произнесла она и вышла из комнаты.

С тех пор прошла неделя. Сашка стал задумчивым, молчаливым и больше не возвращался к событиям той ночи.