Пепел жизни
Шрифт:
После этого дня я стала много времени проводить в библиотеке и искать информацию, которая пригодилась бы, чтобы разгадать истинную сущность матери. Первые годы не приносили плоды, но в один из вечеров, когда все мои надежды рухнули, как карточный домик, наткнулась в одной непримечательной книге на небольшую заметку. Там было написано не более пяти строк, которые сложили пазл воедино. Астарта – богиня плодородия, любви и материнства, богиня-воительница. Она – отступница, принявшая другого бога. И именно Астарта молвила молитвы матери, даровав ей ангельский облик, сохранив дьявольскую сущность. Женщина отводила догадки в стороны, говоря, что это имя присуще демонице.
Дар матери – похоть, желания и страхи, которыми она напитывала свое нутро. Она могла слышать звуки и голоса, неподвластные ни одному смертному и чудовищу. Мать заключила сделку с Астартой, чтобы та смогла передать часть сил первому дитяти, но взамен нарекла назвать его именем, благодаря которому все и произошло. И это было роковой ошибкой. Магия могла передаваться только по женскому роду, лишь отголоски прежнего могущества сохранялись в теле ребенка. Но родился мальчик, которого благословила сама Смерть. Душа отца, раздробившаяся при переселении и перерождении, впитала в себя бо`льшую часть сил демоницы и породила подобное.
Из чрева, проклятого демоном, не может возродиться ангел. Простая истина, к которой я шла почти десять лет.
Тишина, повисшая между нами, больно резала по ушам и заставляла сердце останавливаться каждый раз, когда Мулцибер подрагивал крыльями, с которых слетали темные искры ярости. Он молчал, но я чувствовала, как много вопросов вертится на его языке.
– Мулцибер?
Он мотнул головой, продолжая всматриваться в открытое окно, и хрипло произнес:
– Не проклятие, не демон, которого воссоздала сама Смерть. Дитя, что не должно было рождаться на свет. Все силы, которыми обладаю, должны были передаться тебе. В ту ночь я должен был погибнуть, но Смерть даровала мне жизнь.
– Да… – тихо произнесла я, боясь спугнуть размышления Мулцибера.
– И вместо того, чтобы передать силы тебе, я их приумножил и теперь стал бессмертным. Во мне течет магия демона и Смерти. И, к сожалению, я ничего не могу сделать, чтобы избавиться от этого.
– Мулцибер…
Он вскинул руку, призывая меня замолчать. Я прикусила нижнюю губу до крови, стараясь сморгнуть слезы, выступившие на глазах.
– Мать столько лет скрывала от отца истинную сущность, боясь навлечь на себя его гнев. Но использовать собственного сына, свою кровь, чтобы он вымещал зло, уничтожая душу и терзая тело, она могла спокойно. Что не так со мной, Астарта? Почему каждый считает своим долгом мучить и издеваться, даже спустя столько лет? Демон породил демона, это круг, который никто не разорвет. – Помедлив, Мулцибер спросил: – Наверняка уже не помнишь, но я должен спросить. Та тварь, которая пришла к тебе в ночь перед тем, как отец отослал ее прочь… кто она?
По тону Мулцибера я поняла, что он уже заведомо знал ответ.
– Дар матери. Эта тварь хотела в тот вечер проникнуть в мое тело и начать трансформацию, но ты ей помешал. Она пришла спустя пару недель. Я могу менять облик ангела и демона по собственному желанию, но только когда подпитываюсь силами.
– Желаниями других?
– Да.
Мулцибер повернулся, медленным шагом дошел до меня и оперся ладонями по обе стороны стула. Он склонил лицо так низко, что я смогла рассмотреть, как его густые ресницы подрагивают. Непроизвольно вжалась в изголовье, испугавшись такого поведения брата.
– Боишься? – усмехнувшись, произнес Мулцибер. Уголки его губ дрогнули, но
Он схватил меня за подбородок и вскинул голову вверх. Я привстала, чувствуя, как напряглась шея от хватки демона. Магия Мулцибера окутала мое тело, крепко удерживая на месте. Он нахмурил брови, и шрам на лбу в виде перевернутой кровавой подковы сжался. Призрачные руки скользили по моему телу в поисках орудия, которого не было. Мулцибер чувствовал правду, мне нечего было бояться.
Спустя минуту демон отпрянул, выпрямившись. Скрестив руки на груди, он склонил голову набок и кивнул. В его глазах отразилось облегчение.
– Не соврала.
– Я и не хотела.
Пригладила подол платья, стараясь унять дрожь в теле. Через открытое окно слышались крики и споры прислуги, которая не могла определиться, в какой стороне от леса будут стоять напитки, а в какой – еда. Пение птиц мимолетно заглушал творящийся хаос, что немного успокаивало.
Мулцибер подошел к столу, выдвинул нижний ящик и достал оттуда фляжку. Откупорив ее, протянул мне, но я мотнула головой, отказываясь. Голова после вчерашнего вечера побаливала, и была велика вероятность того, что, если сейчас алкоголь попадет в мой организм, меня просто стошнит. Мулцибер усмехнулся и одним большим глотком осушил все содержимое. Я удивленно выгнула бровь, когда брат даже не поморщился. Он сделал вид, что не заметил, положил фляжку обратно и шумно захлопнул ящик. Опершись ладонями о поверхность стола, он смотрел на меня сверху вниз, хриплым голосом задавая вопрос.
– Ты теперь моя гостья. Уже решила, пойдешь вечером на торжество?
– Конечно, там же столько молоденьких мужчин будет.
Улыбка на лице Мулцибера окрасила суровое лицо, и по телу разлилось тепло.
– Точно моя.
– Приятно слышать, что спустя столько лет ты не отрекся от сестры, которую видел почти двадцать лет назад.
– Кровь никуда не деть. К счастью или к сожалению.
– А как лучше для тебя?
Мулцибер пронзительно посмотрел на меня и сощурил глаза. Резко отпрянув от стола, он молча указал рукой на дверь. Когда я встала, прикусив нижнюю губу, которая начала трястись от обиды, брат устало выдохнул и кинул мне вслед:
– Надеюсь, что мы сможем наладить отношения. Не соврала, рассказав про мать и про зов крови. Но должна понимать, что так сразу я не смогу открыться, как бы ни старался. Ты либо принимаешь это, либо возвращаешься обратно в семью.
Я оставила слова Мулцибера без ответа. Выйдя из комнаты, осторожно прикрыла за собой дверь и как можно быстрее направилась в покои, расталкивая прислугу локтями. Оказавшись в безопасности, рухнула на кровать и проплакала около часа, чувствуя, как сердце освобождается от обиды на мать и дарует долгожданное облегчение.
Глава 21
Касандра
Час знамения пришел.
Я проснулась от дикой головной боли – казалось, будто в виски забивали гвозди. Раскинувшись на кровати, смотрела в потолок и старалась моргать как можно реже – боль в глазах была просто невыносима.
Что было в том вине?
Магия, которая скреблась по нутру и поскуливала, подобно побитому псу, призывала освободиться и помочь притупить боль. Я ослабила поводок и позволила силе стремительной волной прокатиться по телу. Белоснежная магия окутала естество бережным объятием, и постепенно боль начала притупляться, а затем и вовсе исчезла, будто никогда и не было.