Пепел жизни

Харос Рина

– На случай, если ты вдруг переоценила свои силы – буду ловить тебя.

– Ты серьезно?

– А похоже на то, что я шучу?

– Нет, но…

– Касандра, до твоей комнаты буквально пятьдесят метров. Если дойдешь до нее без происшествий, расскажу тебе сказку.

– Сказку? Какую? – воодушевленно произнесла я и чуть пошатнулась, но смогла устоять на ногах.

Мулцибер в этот момент напрягся, его взгляд стал отрешенным, руки чуть подрагивали. Я вспомнила, как Джойс при жизни однажды рассказала мне сказку. Чувство вины захлестнуло сердце, заставляя его болезненно сжаться. Но ведь Мулцибер сам предложил… Будто прочитав мои мысли, демон мотнул головой, прогоняя морок, и вымученно улыбнулся, отчего

шрамированные уголки губ дрогнули. То ли так на меня действовало вино, то ли сама так захотела, но я сделала пару неуверенных шагов к демону, положила одну руку на грудь, где билось сердце, вторую – на щеку и посмотрела Мулциберу в глаза. В ночном сумраке его вид казался еще более чудовищным – остроконечные рога устремлены ввысь, крылья подрагивали за спиной.

– Ты не обязан, если это доставляет тебе боль.

– Прошлое не должно предрешать наше будущее. Нужно научиться жить с болью, а не проживать ее, – Мулцибер обхватил мою ладонь, которая лежала на его щеке, и едва ощутимо коснулся губами кожи. Я убрала руку с груди демона, обхватила ею широкий торс мужчины и прижалась ухом к сердцу. Вторая ладонь так и находилась в руке демона.

– Я тебя представляла совсем не таким…

Я надеялась, что Мулцибер не услышал моих слов, но через мгновение его хриплый шепот прорезал тишину.

– А каким? Жадным до похоти и влекомым страхом? Они подпитывают мои силы, но я не могу сказать, что рад обладать подобной магией. Чувствовать желания других, слышать голоса, контролировать эмоции – все это своего рода манипуляции, которые необходимо проводить с другими людьми и существами. Но мне это не доставляет никакого удовольствия. Если бы я имел возможность делать выбор, пожалуй, попросил бы мойр родиться смертным – смог бы обзавестись семьей и погибнуть на закате лет, предаваясь воспоминаниям о прожитых годах на смертном одре.

– Почему ты мне это все рассказываешь?

– Потому что… – Мулцибер запнулся, и я почувствовала, как он крепче прижал меня к себе, начав поглаживать ладонью по спине, – потому что хочу, чтобы ты мне доверяла. Я не такой страшный, как обо мне говорят. Внешне – возможно, но не в душе.

– Расскажешь, что с тобой произошло?

– Обязательно, – Мулцибер поцеловал меня в макушку и тихо, хрипло рассмеялся, когда я возмутилась, – а сейчас тебе пора спать.

– Почему ты каждый раз при встрече меня обнимаешь и целуешь?

Я произносила эти слова, слыша биение собственного сердца. Не могла признаться самой себе, что объятия демона успокаивали, несмотря на его магию, которая специализировалась на похоти и страхах других.

– Потому что порой нежностью можно выразить куда больше, нежели близостью, граничащей с похотью. И, возможно, спустя время ты сама не захочешь никуда уходить из дворца. От меня.

– Святая наивность, граничащая с безумием. Пойдем спать, я дико устала.

Мулцибер моментально подхватил меня за бедра, перекинул через плечо и быстрым шагом добрался до моей комнаты, зашел внутрь и уложил на кровать. Сев рядом, он начал расстегивать пуговицы на платье, но я отпрянула назад, прижав руки в груди. Перед глазами моментально встал Йенс, который пытался насильно заставить подчиниться ему.

– Касандра, я не причиню вреда, лишь хочу помочь. Ты не сможешь снять это платье без посторонней помощи. Я прикрою твое тело магией и раздену тебя, хорошо? Уложу и сразу же уйду.

Мулцибер поднял руки вверх, ожидая моих дальнейших слов и действий. Сердце немного успокоилось, и я едва заметно кивнула, отведя руки от груди в стороны. Магия демона в то же мгновение окутала тело, прикрывая грудь и лоно. Мужчина подвинулся чуть ближе и медленно начал расстегивать пуговицы на платье, освобождая от удавки на шее. Он осторожно снял сначала один рукав, затем другой. Когда платье собралось на талии, Мулцибер обхватил

мои плечи и чуть надавил на них, призывая лечь на кровать. Я послушалась и опрокинулась спиной на подушки, чуть приподняв бедра, давая возможность демону стащить наряд через ноги. Как только демон накрыл мое тело одеялом, его магия тут же испарилась в воздухе. Мужчина встал с кровати, открыл дверцу шкафа и повесил платье к остальным. От подобных нежности и внимания мне хотелось заплакать. Я сдержалась, но если бы разрыдалась, то смогла бы все перевести на алкоголь.

Мулцибер сел на стул рядом с кроватью и оперся локтями о колени, изучая мое лицо. Я не чувствовала рядом с ним стеснения, теперь нет, когда убедилась, что он не обидит. Подавшись порыву, повернулась на бок и улыбнулась Мулциберу, протянув руку. Он моментально обхватил мои пальцы и припал к ним губами, оставляя невесомый поцелуй. Глаза закрывались, но хватило сил прошептать:

– Ты обещал мне рассказать сказку.

– Завтра я расскажу тебе две. А пока спи, мое запретное желание.

Уголки моих губ дрогнули, когда Мулцибер встал со стула и коснулся ладонью волос. Сквозь дрему я видела, как мужчина, закатав рукава рубашки, зубами разорвал запястья и принялся рисовать на окнах и стенах защитные руны собственной кровью. Последнее, что я увидела перед тем, как провалиться в блаженную тьму, был Мулцибер, который принял истинный облик, что больше не пугал, – крылья распахнулись, рога удлинились, кости начали прорывать плоть, уступая место сущности. Острые шипы выступили вдоль позвоночника, кожу украсили шрамы в виде магических символов, которые активировали магию.

Перед тем как провалиться в сладкую негу сна, я непроизвольно подумала, что этот облик Мулциберу идет больше.

Глава 19

Олимп

Познав все грехи, будь готов к тому, что возмездие настигнет тебя на смертном одре.

Гера сидела среди руин Олимпа, обхватив себя руками и покачиваясь из стороны в сторону. Ее блуждающий взгляд, лишенный жизни, переходил от колонны к колонне, где были изображены они с Зевсом. Единственные выжившие боги, ожидавшие своей смерти, словно великого освобождения от оков.

Зевс, истощенный, с бледным лицом и запавшими скулами, ходил по Олимпу и кидал настороженные взгляды в пропасть, которая вела к континентам, воссозданным мойрами. Обезображенная рука болела уже не так сильно, как прежде. Бог ждал, когда вернутся его дети, которые чувствовали скорую погибель прародителя. Они, кровь и плоть Зевса, умрут вместе с отцом, предавшись прахом и костями Олимпу.

Где все началось, там же все и закончится. Жизнь циклична – колесо, сделав оборот, остановится, оборвав жизни тиранов.

Громогласный крик послышался из пропасти, отражаясь от оставшихся колон и руин Олимпа.

Титаны возвращаются. Дети, отрекшиеся от отца, проложили свой путь к власти. Потомки, забывшие, что магия требует расплаты за все содеянные грехи – какой бы силой ни обладал, будь готов к тому, что род призовет, уничтожит, развеет прах по ветру.

Зевс сделал два шага назад, когда пара рук уцепилась за выступы, ведущие на Олимп. Пять выживших титанов в следующее мгновение предстали перед богом – истощенные тела, покрытые вязкой темной жидкостью – кровью братьев и сестер, зашитые грубыми нитками рты, изогнутые в хищном оскале, и глаза, горящие первородным огнем ненависти. Титаны встали, подобно каменным изваяниям, не сводя взгляда с Зевса. Их рты безмолвствовали, но бог отчетливо слышал слова, которые прозвучали у него в голове.